Этот воскресный день открывает еще одну подготовительную неделю к Великому посту. В Евангельской притче, читаемой за Божественной литургией, повествуется о возвращении промотавшего свою часть наследства сына в дом отца, который с радостью принимает его.

Хуже всего то, что блудный сын внутри нас не замечает самого себя. Нашу стесненность видят все, кроме нас самих. Давайте и мы найдем свое место в этой трагической и красивой притче.

Конечно, притча эта неисчерпаема. Она содержит такое множество тем, что их трудно перечислить. Каждый человек, который с благоговением вчитывается в неё, находит для себя ответ на вопросы о собственном духовном состоянии.

Юноша вырос; из ребенка он стал молодым человеком; простая, чистая, светлая, трудолюбивая, строгая жизнь отчего дома ему стала тягостью. И он обратился к отцу с самым, может быть, жестоким словом, которое можно сказать человеку: Отец! Дай мне сейчас то, чем я воспользуюсь, когда ты умрешь, когда тебя больше не будет на моем пути…

И отец ни словом не упрекнул своего сына, ни слова ему не напомнил о ласке, которой было окружено его детство, о любви, о тепле отчего дома. Если вся предыдущая жизнь, совместные труды и молитвы не смогли предопределить благого выбора, то что смогут сделать еще несколько слов? Он склонил голову и принял как бы преждевременную смерть; он принял смерть из уст своего сына: пусть буду я для него трупом, мертвым, раз он хочет только того, чем он может воспользоваться из моей жизни… 

И сын, сбросив одежду отчего дома, грубую, простую, ношенную, нарядился в городскую одежду и ушел.

Разве мы не поступаем так все, в той или другой мере? Но не будем прятаться за слова «в той или другой мере», думая: ну да, может быть, кто-то и поступает так же бессердечно, жестоко, но я только в какой-то мере подобен блудному сыну, похож на него… Нет, мы все поступаем до страшности подобно ему.

Господь нам дает бытие. Он нам дает жизнь, Он дает нам всё, чем эта жизнь полна: живое тело, живой ум, живое сердце, свободу определять свою жизнь, даёт любовь, дружбу, родство, красоту окружающего мира, закон правды в наших сердцах, — сколько еще другого Он нам дает!

Далее - закономерный путь падения. Юноша все промотал, погрузился в нужду, почувствовал необходимость за кого-то уцепиться в чужой земле. И  ничего более достойного не придумал, как  "пасти свиней". И вот, пределом мечты стало - "наполнить чрево свое рожками, которые ели свиньи".

Что впереди? Судя по обычному ходу вещей, - только бороться за свое "законное право" есть из свиного корыта и изощрять ум для достижения этой цели.

А что мы? Что мы сделали из своей жизни, из жизни каждого человека вокруг нас? Беспечностью, бессердечием, себялюбием, жестокостью мы превратили и превращаем этот мир в ужас. И не только в широком смысле

 слова, но в самом простом: рушатся дружбы, крушатся семьи, человек в нужде не находит отклика, ум наш не устремлен к высокому, сердце не открыто только ко всему прекрасному, воля наша не направлена к тому, чтобы этот мир стал Божиим миром.

Мы, подобно блудному сыну, всё берем у Отца, у Бога, и отвернувшись от Него, повернувшись к Нему спиной, идем творить свою волю и строить уродливый мир и уродливое общество, и в Церкви, и вне ее.

Потому что и среди нас качествует безразличие, себялюбие, а не любовь; не та крестная любовь, о которой говорит Христос, о которой Павел сказал: Принимайте друг друга, как принял вас Христос…

Неужели нам надо ждать того момента, когда истощатся все эти дары, когда ничего не останется у нас, кроме нищенства, когда старость, болезнь, обездоленность, хищничество других у нас отнимут всё, и останется только сознание: как мы были богаты, как мы были счастливы под кровом Божиим!. — и теперь, когда нам нечего другим давать и с нас ближний ничего не может обманом или насилием сорвать, мы оставлены всеми…

Но тут случилось чудо. Блуждавший до сих пор по чужой стороне вдруг пришел... Не куда-то, а "в себя"! В себя самого.

Пришел к исходной точке своих странствий, в то место, откуда вышло его желание пойти путем греха. И тут - словно ожило и заработало все, что было получено в родительском доме. "Пришед же в себя, сказал: сколько наемников у отца моего избыточествуют хлебом, а я умираю от голода! Встану, пойду к отцу моему и скажу ему: отче! Я согрешил против неба и пред тобою, и уже недостоин называться сыном твоим; прими меня в число наемников твоих".

Решил и пошел. А отец уже с полпути выбежал навстречу, не дал даже договорить, а приказал одеть в лучшую одежду и устроить пир.

Неужели нам ждать момента, когда вдруг мы увидим себя на краю пропасти, когда пропадет в нас и сила, и надежда, когда останется только горькое, упрекающее нас воспоминание о той любви, которая нас взрастила, создав нас, и от которой мы отвернулись, которую мы отвергли, которой мы стали чужие?..

Но и это еще не все. Тут выходит на сцену старший сын, который никуда не уходил, отчей воли не нарушал, ни в чем дурном замечен не был.

Этот сын, возвращаясь с трудов, услышал о причине праздничного шума и до глубины души возмутился такой несправедливостью. Он отказался войти и принять участия в общей радости, что брат его "был мертв и ожил, пропадал и нашелся". Поведение этого сына тоже довольно неожиданно.

Оказывается, и он в доме отца не научился главному, не научился любить. Поистине, нет на земле Царствия Божия, и даже в идеальных условиях не вырастают идеальные люди. Время этой жизни отпущено для познания и для изживания своих грехов.

Но - что теперь старший сын? Войдет ли он все-таки в общую радость, или тоже уйдет странствовать "на страну далече", расточать все приобретенное былым трудом? Но если уйдет он, то уже - не в телесные, а в духовные, богоборческие блудилища, где хулят Бога, говорят: "нет правды на земле, но правды нет и выше"! Ведь отец этих двух братьев — еще и наш общий Небесный Отец.

И мы также стоим сегодня перед образом старшего сына. Задумаемся о себе: рядом с каждым из нас есть кто-то, к кому мы относимся с той же холодностью, с которой мы думаем о старшем брате, но также рядом с каждым из нас есть кто-то, с кем мы обращаемся так же надменно и сурово, как старший брат отнесся к своему младшему брату, когда тот вернулся домой. Он его сбросил со счетов, тот больше не был ему братом. Младший изменил их отцу - он не заслуживал прощения. И однако отец, жертва сыновнего отвержения, легкомыслия, жестокости, прощает всем сердцем, со всей нежностью.

Эта притча - для всех. И - чтобы удержать от плотских падений: смотри, непременно дойдешь до свиного корыта. И - чтобы сказать тем, кто все же пал: главное - не отчаивайся! Небесный Отец всегда ждет, и всегда на небесах радость "и о едином грешнике кающемся".

И - чтобы тот, кто не пал, не возгордился бы и не проникся презрением к тому, кто смиренно просит прощения, и к тому, кто от всего сердца прощает.
Рассказана эта притча и для тех отцов и матерей, чьи дети все же пошли "на чужую сторону". Надо верить и в силу всего доброго, вложенного в детей, и в любовь Небесного Отца, Который всегда рядом с заблудшим, и все делает, чтобы обратить и спасти его.

Будь только сам готов принять своего заблудшего сына в любой момент и в любом виде, в котором он к тебе возвратится.

Вот о чем говорит нам на пути к Великому Посту это Евангелие. И не станем утешаться, что ждет нас Отец с надеждой, с любовью: Он ждет тех, которые покаются. Он ждет тех, которые опомнятся, встанут, и в сокрушении сердца, покаянно, пойдут к Отцу, признавая, что мы, все мы, но каждый из нас за себя — недостоин быть назван сыном нашего Отца небесного, братом нашего Спасителя Христа…и не станем тешиться надеждой, иллюзией о том, что прощение дается даром. Да, даром, как подарок любви, но в ответ на искренний крик души: каюсь, Господи, прости, прими!