От рождения до приезда в Сибирь.

            На Руси не может стоять село без праведника, не может быть города без святого угодника Божьего. Милосердный Господь сотворил так, что и в городе Семипалатинске, когда-то крайнем восточном рубеже Российской державы, именуемом в народе "краем света", за его удаленность, явился блаженный муж, который, не идя на совет нечестивых всю волю свою и все помышление свое  полагал в законе Господнем (Пс. 1. 2.).

     Земной родиной иерея Евфимия Владимирова была Тамбовская губерния. Земли эти были присоединены к России во второй половине XVI века и  местное население, под именем однодворцев, стало нести пограничную службу, обороняя Русскую землю от набегов кочевников: ногаев  и татар . В 1760-х годах указом,  Императрицы Екатерины Второй, жители Тамбовщины были  переведены в сословие крестьян. Православие прошло тут большой исторический путь. Находясь на окраине Российского государства, Тамбовские и Воронежские земли в XVII - нач. XVIII вв. прибежищем для многих раскольников, сектантов,  жили тут и язычники.  Поэтому, чтобы укрепить тут истинное Благочестие, в 1682г., повелением Царя Феодора Алексеевича Романова по благословению Святейшего Патриарха Иоакима, была открыта Тамбовская епархия.  Начало развития духовной жизни в крае связывают с деятельность святителя  Питирима, епископа Тамбовского (1685-1698), который своим миссионерским трудом положил начало духовному образованию и формированию православных традиций края. Последующий XVIII в. духовного развития Тамбовского края были связаны с именами  многих выдающихся тамбовских архиереев: епископа Пахомия (Симанского; 1757-1766 гг.),  епископа Феодосия (Голосницкого; 1766- 1786 гг.), епископа Феофила (Раева; 1788-1811 гг.).(1)  В XVIII веке в соседней Воронежской епархии просияли два светильника Церкви епископы Митрофан Воронежский   и  Тихон Задонский. Непрестанное служение этих святых мужей привело к тому, что к началу XIX в. область с населением малоцерковным  и склонным к ересям превратилась в край с крепкими православными традициями. Так была подготовлена почва для взращивания дивных цветов святости, что и было явлено в  образе святых просиявших в тамбовской земле в  XIX - XX вв.

Из ближайших, ко времени рождения о.Евфимия, тамбовских подвижников благочестия можно назвать преподобную  игуменью  Серафиму Сезеневскую († 1798г.), преподобную Марфу Тамбовскую († 1800г.), блаженного Иоанна, Христа ради юродивого Сезеневского. Недалеко находился знаменитый Саровский монастырь известный своими старцами: преподобным Назарием, игуменом Саровским († 1809г.),  преподобным Марком Молчальником Саровским (†1818г.) и  великим старцем преподобным Серафимом Саровским, блаженная кончина которого последовала в 1833г. В год смерти преподобного Серафима о. Евфимию исполнилось 5 лет, вполне может быть, что в его семье знали о богоугодной жизни Саровского старца, а может быть родители о.Евфимия,  даже, бывали у преподобного Серафима.

            Происходил о. Евфимий из духовного звания. Отец  - о. Владимир, сельский диакон, служивший на одном из приходов Тамбовской епархии, был человеком небогатых доходов (как это видно из последующей жизни о. Евфимия). Ко времени рождения о. Евфимия  в семье его отца уже было двое сыновей.   15 октября 1827 года, в понедельник,  в день памяти  преподобного Евфимия Нового Солунского (889г.) в семье появился еще один младенец, которого, во святом крещении, назвали Евфимием, что  по-гречески переводится как "благодушный". Фамилию свою Владимиров отец Евфимий получил уже вероятно от училищного начальства в годы обучения в Липецком духовном училище.

        Детство отрока Евфимия не было счастливым и безоблачным. Отца своего он лишился рано, родная мать же, как не странно, более любила   старших братьев, а Евфимию доставались едва ли  не крохи родительской любви. Когда же старший брат вступил в брак, положение  Евфимия стало еще более тяжелым, ибо его сноха люто невзлюбила его, и часто укоряла и досаждала ему. Известно, как много значит для человека первые впечатления детства и отрочества, как необходима ребенку родительская любовь и ласка. Но этого Евфимий был лишен, и на всю жизнь нерадостными вспоминались ему детские годы. Вот как рассказывал он об этом в конце своей жизни, уже в Семипалатинске: "Мать меня не любила, - говорил он, - а любила старшего брата. Плохо жилось мне в семье: жена старшего брата - сноха - была женщина больная и сварливая.  И лучше собаке у худого хозяина жить, чем мне жилось от снохи. Меня сильно гнали дома, а я старался всем угождать и все терпеливо переносил" (3). С ранних лет познал о. Евфимий тяжесть  креста  пренебрежения и обид,  и всю последующую жизнь довелось ему, всего более, нести именно этот, нелегкий, крест. Промысел Божий незримо готовил его к тому, что надлежало ему пройти, и с самого детства Господь предлагал ему случаи к приобретению качеств смирения, долготерпения и незлобия.

            В те времена детей духовенства обычно начинали учить дома, где изучались азбука, и ребенок начинал  читать Псалтырь и Часослов. Так, вероятно, началось и обучение отрока Евфимия. Традиционно для тех лет в Русской Церкви сложился обычай обязательного продолжения служения Церкви детьми священно- и церковнослужителей. Лишь в 1827 и 1830 г.г. появляются правительственные распоряжения, разрешающие детям  священников и причетников определяться на военную или гражданскую службы. (4) Однако правительство строго следило, чтобы все дети священнослужителей получили должное духовное образование. Для этого, при императоре Александре I Благословенном,была создана целая система многоступенчатой духовной школы. В духовную академию могли поступать лишь те, кто наиболее успешно освоил курс богословских и общих наук духовной семинарии. Самой низшей, начальной, духовной школой должны были явиться уездные духовные училища, которые планировалось открыть по 10 на каждую епархию.

Таким учебным заведением было и Липецкое духовное училище, в которое поступил в 1843 г. 16-тилетний  ученик Евфимий Владимиров. Для истории Церкви это училище примечательно, пожалуй, лишь тем, что в 1838-1839 г.г. учителем греческого языка там был А.М. Гренков, будущий всероссийский старец иеросхимонах Амвросий Оптинский (5). Духовное образование той эпохи страдало многими недугами доставшимися  ему в наследство от неспокойного XVIIIвека. Не случайно для названия духовных училищ и семинарий в ходу было слово "бурса" ставшее нарицательным для обозначения грубых нравов и разгульной жизни.  Денег выделяемых  правительством для духовных училищ не хватало, так как, из-за бедности духовенства, училищное начальство было вынуждено принимать многих учеников в обучение на казенный счет сверх штата. Уровень преподавания наук: богословских и общих,  был, то же, не на высоте. До 20-х годов XIX в. все науки преподавались на латинском языке, поэтому учителя, для изложения нового материала, чтобы ученики могли их понимать, использовали самые простейшие фразы, что, конечно, не приводило к успешному  усвоению материала учениками (6). Лишь, в 20-30-е годы XIX в., благодаря деятельности ректора Петербургской духовной Академии епископа  Григория (Постникова), сначала в Петербурге и Москве, а затем и в губерниях, постепенно, начинают читать лекции на русском языке. Еще плачевнее обстояло дело с учебниками.  Только в 1830-40-х гг. стали повсеместно распространяться  святоотеческие книги по догматическому богословию такие как: "Изложение православной веры" восточных патриархов и "Православное исповедание веры" митрополита Петра Могилы, а так же "Катехизис" митрополита Филарета (Дроздова), в качестве учебного пособия по Закону Божию (7). До этого наблюдалось почти безраздельное господство схоластики с, традиционным для XVII -  XVIII вв., сильным увлечением латинскими богословскими трудами.

Кроме того, дисциплина в таких учебных заведениях была жесткая  - порядок наводился безжалостными наказаниями, а отношения между учащимися не всегда бывали в духе христианской любви.  Часто сами преподаватели подавали пример если  и не безнравственного, то достаточно вольного поведения вне стен духовного училища. Боголюбивая душа, конечно, пребывала бы в таком училище в стесненных обстоятельствах.  Это подтверждается, например, из жития иеросхимонаха  Амвросия Оптинского (в прошлом А. Гренкова) когда он, будучи преподавателем греческого языка, в Липецком училище, чтобы избегнуть насмешек соседей, вынужден был тайком, на чердаке молиться пред иконой Божией Матери. Водоворот веселой и светской жизни едва не захлестнул  А. М. Гренкова, так что, после очередной вечеринки, он, мучимый угрызениями совести, вынужден был тайно от всех "бежать" в Оптину пустынь(8). Вот в такую обстановку попал  и  Евфимий Владимиров во время своего обучения в Липецком училище. Ему даже, может быть, приходилось эти невзгоды и разные наказания перенести более других, так как учение ему не давалось.  В 1847 г. он, по его словам, "за тупость" (обычная формулировка для того времени) исключен был из высшего отделения 4-го класса этого учебного заведения (9). Общая система, действующая в то время в духовных школах,  была такова, что лучшие ученики продолжали дальнейшее образование в семинариях и академиях, а отчисленные, по каким-либо причинам, назначались церковнослужителями (пономарями и дьконами) на приходы. Так произошло и с о. Евфимием: 28 июля 1848 г.  тамбовским епископом Николаем (Доброхотовым; 1847-1859 г.г.) он был посвящен  в стихарь и определен дьячком в село Демшинка Усманского округа  Тамбовской епархии к церкви во имя  Святителя Николая, архиепископа Мир Ликийских чудотворца(10).

Примечательно, что посвящение в стихарь, т.е. начало  служения отца Евфимия Православной Церкви, произошло в день, когда Церковь празднует память принесения из Царьграда в 1046 г. Смоленской иконы Божией Матери, именуемой "Одигитрия" (Путеводительница), кроме того, именно в  этот день в 1698 г. почил в Бозе Святитель Питирим, епископ Тамбовский. Все это незримо говорило молодому двадцатилетнему дьякону Евфимию, что во всем произошедшим с ним явно видится благой промысел Божий, что отныне его путеводительницей  по бурному житейскому морю станет Сама Пресвятая Дева, что на сие служение незримо благословляет его святитель и чудотворец Тамбовской земли св. Питирим. Так началось служение о. Евфимия Владимирова Святой Церкви которое продолжалось 49 лет 2 месяца и 16 дней.

Тамбовская епархия 19 в.

До своего назначения дьяконом о. Евфимий вступает в брак. По словам первого автора жизнеописания о.Евфимия: "сам  сирота,   он и женился на сироте" (11), но Господь послал ему в утешение супругу, настоящую спутницу его многотрудной жизни. Матушку о. Евфимия звали Марфа Григорьевна, к сожалению, девичья фамилия её неизвестна.     Годом рождения матушки Марфы Григорьевны  был 1831 г., она, как видно, была незавидной невестой, но, как часто бывает, под внешней непримечательностью Господь скрывает драгоценные качества души. Брак этот был счастливым, Господь благословил супругов четырьмя детьми. Всех их отцу Евфимию удалось выкормить и воспитать. В 1849 г. родилась старшая дочь о. Евфимия, которую назвали Мария. Она дольше других жила с батюшкой, сколько возможно покоила его старость, и Господь сподобил её в 1897 г. погребать о. Евфимия. В 1851 г. рождается  первый сын - Петр, который впоследствии стал священником и служил на приходе  в  Барнаульском округе, в 1855 г. рождается младшая дочь - Татьяна, а через два года еще один сын - Павел (12).

 Часто  бывает, что ближайшие причины и поверхностные события скрывают от нас промысел Божий о человеке. Так случилось и с о. Евфимием -  служба дьконом в маленьком приходе едва ли могла прокормить большое семейство Евфимия Владимирова. Тамбовская епархия в сер. XIX в. была одной из самых обширных и многолюдных в Российской Церкви. Одного белого духовенства в ней насчитывалось более двух тысяч человек, кроме того, было несколько сот монашествующих в мужских и женских монастырях (13). Все это способствовало тому, что после десятилетнего служения дьконом, о. Евфимий решился переселиться в далекую Сибирь, вместе со всей семьей. В середине XIX в. Сибирь для русского человека перестает быть только  местом ссылки опасных преступников. Реформы 60-х годов XIX в., привели к тому, что в Сибирь устремляются многие жители Центральной России. Но дорога туда оставалась очень тяжелой и продолжительной. Не смотря на это, численность православного населения Сибири, быстро  росла; только за 40 лет с 1858 по 1897 г.г. число русских тут возросло более чем в два раза с 2300 тыс. до 4900 тыс. человек. В основном поселенцы заселяли южную полосу Сибири - южные части Тобольской, Томской, Енисейской и Иркутской губерний (14). При всем этом, в Сибири создаются новые епархии, возникают новые православные приходы для переселенцев и новокрещенных местных жителей. Долгое время вся территория Сибири была в духовном управлении тобольского архиерея. К началу XVIII в. в Сибирской митрополии насчитывалось всего 160 церквей, большинство приходов были огромными по размерам. В 1799 г. количество храмов одной Тобольской епархии достигло 626, хотя к тому времени (с 1727 г.) из нее уже выделилась обширнейшая Иркутская епархия. В XIX в. учреждение новых сибирских епархий активно продолжалось. В 1834 г. была открыта Томская епархия (в ее составе с 1879 г. существовало Бийское викариатство — на Алтае); в 1840 г. учреждена Камчатская епархия, разделенная в 1898 г. на Благовещенскую и Владивостокскую; создание Енисейской епархии датируется 1861 г., Якутской — 1869 г., Забайкальской — 1894 г (15).

В 1859г., возлагая всю надежду свою на Господа, Евфимий Владимиров совершает  путь из Тамбовской губернии в Томск, через  г. Оренбург. Можно ли назвать это путешествие легким и удобным? Видимо, нет  - с женой и четверыми детьми, в одной повозке, с деньгами 50 рублей, сам, чуть не всю дорогу пешком, по проселочным и степным дорогам, ночуя, не за редким исключением, под открытым небом. Осенью 1859 г. он достиг г. Томска, и был  принят Преосвященным Парфением (Поповым; 1854-1864), епископом Томским и Енисейским на службу в Томскую епархию (16).

 

Попись священника Евфимия Владимирова

Служба о. Евфимия  в Сибири

          Прибыв в город Томск, дьякон Евфимий Владимиров обратился к местному правящему архиерею  с ходатайством о продолжении им службы в его нынешнем состоянии, и о определении его к одному из приходов Томской епархии.

            Православие пришло на сибирскую землю в XVI в. Присоединение Сибири к Русскому государству стало возможным благодаря почти 400-летнему величественному  движению русского народа на Восток навстречу солнцу: от Уральских гор до Тихого океана, и даже до Алеутских островов, Аляски и Форт-Росса в Калифорнии. В историческом плане это движение уникально: ни один народ в истории человечества, не смог освоить такого огромного пространства,  сохранив  при этом внутреннее политическое, национальное и религиозное единство. Одновременно это движение стало и миссионерским подвигом, ибо впервые на заснеженных просторах Сибири вместо поклонения суетным идолам засиял свет истины, просвещающий и освящающий всякого человека.

  Казаки, осваивавшие Сибирь, были не просто шайкой разбойников ищущих наживы. Приводя сибирские народы под присягу "Белому царю", государю всея Руси, они, помимо соображений государственной необходимости,  не меньшую роль уделяли важности распространения истинного Богопочитания  на новых землях. Судя по материалам сибирских летописей, так мыслили сами участники сибирских походов. В главной сибирской летописи, составленной в 1636 г. мысль о Божественном замысле распространения в Сибири христианства торжественно и многократно повторяется, украшается параллелями из Священного Писания. И вполне закономерно, что эта летопись заканчивается такими словами: «Оттоле же солнце Евангелское землю Сибиръскую осия, псаломский гром огласи, наипаче же во многих местех поставишася гради и святыя Божия церкви и монастыри создашася ..., и мнози невернии, уведевше християнскую веру, крестишася во имя Отца и Сына и Святаго Духа и от неверия бысть верни. И повсюду благодать излияся Божия... "( Тобольский архиерейский дом в XVII веке. Изд. подг. Н.Н. Покровский, Е.К. Ромодановская. Серия «История Сибири. Первоисточники», вып. IV. Новосибирск, 1994. 291 с.)

         Долгое время центром управления Сибирью являлся город Тобольск, к нему тяготели и все прочие города обширной Сибирской области. Поэтому неудивительно, что Тобольск становится первым сибирским городом, где в 1620 г. появляется  православная епископская кафедра. Некоторое время Тобольский архиерей был не только старейшим, но и единственным в Сибири от Урала до Камчатки. В 1834 г. положение меняется: при Тобольском архиепископе Афанасии (Протопопове), была выделена, в качестве самостоятельной, Томская епархия, куда вошли приходы Томской и Енисейской губерний.

 Первым томским архиереем был преосвященный Агапит (Вознесенский), епископ Томский и Енисейский (1834-1841г.г.).  При втором томском епископе Афанасии (Соколове) (1841-1853 г.г.) в 1852 г. в состав Томской епархии  причисляются населенные пункты: Семипалатинск, Усть-Каменогорск, Копал и Верный. С 1862 г. правящие архиереи Томской епархии начинают именоваться  "епископами Томскими и Семипалатинскими".

 Вполне понятно, что новооткрываемые епархии и вновь основанные приходы  в Сибири требовали новых священо- и церковнослужителей. Поэтому дьякон Евфимий Владимиров, будучи принят в Томскую епархию, по его собственному прошению, билетом Томской Духовной Консистории от 30 сентября за № 6465, был определен на службу к храму во имя свв. преподобных Антония и Феодосия Киево-Печерских в станице Антоньевской Бийского уезда (ныне с. Антоньевка, Петропавловского р-на, Алтайского края 83,96 В.Д. 52,00 С.Ш.).

Для пропитания дьякона и его семейства было решено использовать часть полученных доходов от прихожан храма.  Одновременно с этим в Тамбовскую духовную консисторию был направлен запрос о  том действительно ли Евфимий Владимиров является дьяконом, и какие характеристики могут там на него иметься ( ГАТО. Фонд № 170, опись 1, дело № 216).

За то время, как Евфимий Владимиров покинул Тамбовскую кафедру, там произошла смена епархиального начальства. Вместо епископа Макария  (Булкагова) (1816 -1882 г.г.), впоследствии известного богослова и Московского митрополита, под омофором которого прошли последние годы служения о. Евфимия Владимирова на Тамбовщине, 5 июля 1859 г. в управление Тамбовской епархией вступает новопоставленный епископ Феофан (Говоров), будущий  Вышенский затворник и писатель-аскет. (Архимандрит Георгий (Тертышников) Светильник земли Русской. (Жизнь и деятельность святителя Феофана Затворника //Богословские труды. - Сб.№ 30. - М., 1990. - С. 162). 

Именно на имя святителя Феофана пришел запрос о дьяконе Евфимии из Томской епархии, и, по-видимому, ответ был самый благоприятный. Чуть более года прослужил Евфимий Владимиров дьяконом в Антоние-Феодосиевской церкви. Ровно столько времени понадобилось, чтобы получить ответ на запрос в Тамбовскую духовную консисторию о нем. За это время он показал себя с самых лучших сторон.

Настоятель храма отзывался о нем как о человеке с хорошим поведением. Согласно клировой ведомости за 1859 г. Евфимий Владимиров имел "чтение, пение - на ноты и на слух хорошо; катехизис хорошо; устав очень порядочно"( ГАТО. Фонд № 170, опись 1, дело № 216).

            В 1852г. к Томской епархии были присоединены православные приходы в Прииртышье, где была острая нехватка священнослужителей 16 октября 1860г в воскресный день, в неделю 29 по Пятидесятнице на память   святого мученика Лонгина сотника, иже при Кресте Господни, Преосвященным Парфением, епископом Томским и Енисейским дьякон Евфимий Владимиров был  рукоположен во диакона к Троицкой  церкви г. Усть-Каменогорска. ( ГАТО. Ф. № 170, опись 11, д. № 186.)

Троицкая церковь Усть-Каменогорской крепости (1789 – 1809 гг.) 

 (фотография начала XX века)

 

Служение о. Евфимия в Семипалатинске

«Разве я могу отказать просящему?»

И только через 10 лет, в 1870 году, по слабости голоса, против своего желания, так как не считал себя достойным великого иерейского сана, диакон Евфимий Владимиров был рукоположен во священника и назначен в Успенскую церковь села Тарханского. В том же 1870 году отец Евфимий лишился своей жены.

Служение его в селе Тарханском было благодетельно, его, как доброго пастыря, очень любили. Так, когда он жил в селе Тарханском, единоверцы села Секисовки упросили и умолили отца Евфимия перейти в их приход. Но как только прихожане его узнали об этом, то старые и малые собрались к церкви, окружили своего пастыря, пали все на колени и со слезами просили: «Батюшка не оставляй нас! Батюшка похорони нас!» Мог ли отец Евфимий устоять против такой просьбы, когда вообще не в его характере было отказывать. «Что я поделаю, – говорил он часто, – если меня просят?! Разве я могу отказать просящему?»

храм в с. Тарханское

Ничто бы, кажется, не заставило его переменить свой, хотя и бедный, приход, но Господу было угодно указать ему служение в другом месте. Отец Евфимий как-то раз приехал в Семипалатинск. Не желая и в гостях оставаться на праздник без богослужения, он напрашивается послужить в здешнем Знаменском соборе. Местный протоиерей, знавший отца Евфимия, после Литургии говорит ему:

– Что Вы не займете свободное место в нашем городе? Перепрашивайтесь, подавайте прошение!

Безответный отец Евфимий не мог ослушаться протоиерея и единственно только исполняя его волю, подал прошение и буквально почти бежал от своих прихожан.

Приход Воскресенской казачьей церкви во второй половине 19 века

Прихода Воскресенской казачьей церкви, к которому определили отца Евфимия, избегали другие священники: старший священник при нем был очень взыскательный, придирчивый к сослуживцам, ни с кем не уживался. «Но я с ним уживусь!» – говорил отец Евфимий, когда его стращали настоятелем. И действительно, не раз в своей жизни отец Евфимий уживался с такими лицами, с которыми другие ужиться не могли: его смирение и безответность отражали всегда всякого рода придирки и неполадки.

Первым делом по приезде отца Евфимия в Семипалатинск по его просьбе в Воскресенской церкви было введено ежедневное богослужение. «Где вы на ежедневное богослужение найдете средства?», – спрашивал его настоятель. «Я буду все нужное покупать на свой счет, – отвечал отец Евфимий, – да все это скоро окупится». И действительно, богомольцы стали ходить в церковь и в будние дни, и за 20 лет служения в Семипалатинске отца Евфимия, Воскресенская церковь значительно благоустроилась – не стало в ней прежней бедности и скудости.

Отец Евфимий был младшим священником Воскресенской церкви, но на вакансии диакона и получал очень низкое содержание – 70 рублей в год. Шли годы, и, хотя настоятели храма менялись, отец Евфимий до самой кончины прослужил младшим священником, хотя были  и священники много младше батюшки Евфимия. Это говорит о его смирении и нестяжательности.

             За  тысячи верст знали о "батюшке Евфимии" (или о. "Ефиме" как его в простонародье называли), шли и ехали к нему, присылали по почте деньги с просьбою помолиться о здравии, или помянуть за упокой: все богомольцы, приходившие на Святой Ключ, знали о. Евфимия, а здешние горожане считали о. Евфимия  тем молитвенником, которым держится благополучие нашего города; некоторые считали его прозорливым, приписывали  и теперь приписывают его молитвам исцеления от разных болезней. Память об о. Евфимии крепка в нашем городе  и теперь:  чуть не в каждом помяннике можно найти имя почившего иерея Евфимия.

            Служение отца Евфимия, без всякого сомнения, было служением любви и утешения людям – он любил людей истинной пастырской любовью, и его прихожане отвечали ему тем же. Как отмечают современники, не было случая, чтобы батюшка Евфимий не помог бы нуждающемуся и делом и словом молитвы и утешения.  Это, поистине, был незаменимый и безотказный человек! Сам облик его притягивал людей, он как бы изнутри весь был освещен любовью. Источником же и силой этой любви было нелестное исполнение заповедей Христовых. При всем этом отец Евфимий всегда оставался смиренным, кротким, а чтобы скрыть свои духовные подвиги, подчас, принимал и вид юродивого. Это очень влияло на его отношения с власть держащими – отца Евфимия не награждали, не продвигали по службе, он так всю жизнь и прослужил вторым священником в казачьей церкви, приход которой был огромен:  от станицы Долонской до поселка Талицкого , что по прямой составляло около 90 км. Для окормления прихожан батюшке приходилось быть почти круглый год в разъездах, но  когда он бывал в Семипалатинске, то старался каждый день совершать Божественную Литургию.  Если начальство не понимало и недолюбливало отца Евфимия, то простые прихожане – казаки, крестьяне, мещане очень любили и ценили этого неутомимого труженика Христова.

Когда наши семиипалатинцы и сибиряки, преодолевая огромный путь, приезжали ко всем известуному  (теперь уже прославленному во святых) Иоанну Кронштадтскому, то он отсылал сибиряков за молитвами к отцу Евфимию. И верно и то, что за тысячи верст знали о семипалатинском «батюшке Евфимии» (или об отце Ефиме, как его в простонародье называли) – шли и ехали к нему, присылали по почте деньги с просьбою помолиться о здравии или помянуть за упокой.

Деньги, которые ему поступали, как и у отца Иоанна Кронштадтского, в одну руку поступали, через другую уходили. Часто за требы отцу Евфимию клали в повозку хлеб, муку. Все это он раздавал многодетным семьям. А свою зарплату тоже раздавал до копейки. Он помогал всем бедным и обездоленным, а сам жил очень просто и скромно, имея только самое необходимое.

Все богомольцы, приходившие на Святой ключ, знали отца Евфимия, а здешние горожане считали его тем молитвенником, которым держится благополучие нашего города.

В Семипалатинске о Евфимий священствовал около 20 лет – с 1878 по 1897 год. И кто не знал здесь батюшку Евфимия? Его можно было часто видеть на улице: то он едет кого-то исповедывать или крестить, то выслушивает наболевшее горе у встретившей и остановившей его старушки, то служит молебен и т.п. «Я ведь походный священник», – часто говорил отец Евфимий о себе.

Так и оставался он в памяти семипалатинцев в своей поношенной и полинялой рясе, со своими уже старческими и тусклыми глазами и охрипшим голосом, неутомимый, благодушный, бескорыстный.

Полная трудов и всякого рода лишений внешняя жизнь отца Евфимия ничем не отличалась от жизни его прихожан: помимо пастырских обязанностей он нес, если оставалось время, физический труд, вел свое хозяйство, и сам лично был крайне нетребовательным, ограничиваясь самым малым и необходимым.

Какой труд и какие скорби приходилось переносить отцу Евфимию – об этом один Бог знает. Много ему приходилось переносить скорбей от своих сослуживцев, много приходилось переносить скорби и от своих пасомых – казаков, горячо им любимых. Сослуживцы-священники высказывали неудовольствие на то, что отец Евфимий в чужом приходе отправлял требы, за что имеющие власть штрафовали его.

Близкие, подчиненные люди, пользуясь добротой и доверием, обманывали и обирали его. Посторонние люди возмущались будто даже подобным обращением с ним и жаловались батюшке, но отец Евфимий говорил только: «Бог с ними, Бог с ними, пускай поправляются – бедным нужно чем-нибудь жить».

Настроение у отца Евфимия всегда было ровное, веселое. Сосредоточенный в молитве, он избегал общества; безответный, он не умел и не смел отказывать – займет, да подаст нуждающемуся; страннолюбивый, он обращал свой дом в квартиру для богомольцев. О ближних он был самого хорошего мнения. Добродушный смех и легкую шутку над ближним он ставил себе в грех. Скажет что-нибудь самое безобидное и тут же прибавляет: «Господи, прости нас грешных!.. Ох, грехи наши, грехи!» О своих прежних слабостях он не стыдился говорить – напротив, даже старался рассказывать о них.

Памятование и воспоминание своих грехов, произношение имени Божьего, молитвы, – вот, кажется, что чаще произносили его уста. А как служитель храма он был, можно сказать, неутомимым. «Я хочу, – говорил он незадолго до смерти в шутку собратьям-священникам, – хочу пожаловаться на своего сослуживца за то, что он часто начинает служить и мне не дает». Он старался ежедневно совершать Литургию. Даже болезнь не удерживала его от Богослужений. Это был незаменимый труженик, который нигде и никому не отказывал в требоисполнении и молитве. Он никогда не выражал пред кем-нибудь, хотя бы малое, неудовольствие. И в полночь, и в непогоду, и на чем придется: в телеге, и верхом на лошади, на возу, он шел или ехал, иногда за десятки верст, туда, куда его звали, тот час же с полной готовностью.

Нельзя не рассказать такой характерный и не раз повторявшийся случай. Отец Евфимий служил с иконой Божией Матери молебны по домам прихожан. И вот он видит знакомую женщину и обращается к ней, называя ее по имени и отчеству: «Что, Матерь Божию заносить к тебе?» «Батюшка, да у меня нет денег, заплатить нечем!» «Ну, так Матерь Божия заплатит за тебя» – говорит батюшка и начинает служить у нее на дому молебен. Видывали семипалатинцы, как после трудового дня, ночью, когда все засыпали, отец Евфимий вставал на молитву.

Много самоотвержения показал отец Евфимий в годы холеры, бывшей в 1892 году. С молитвой на устах, безбоязненно, без всяких колебаний и предосторожностей он шел напутствовать больных, утешал их, помогал даже одевать умерших. «Матерь Божия сохранит меня» – говорил он с верою. Когда же один врач сделал отцу Евфимию упрек за то, что он без предосторожностей, не переменяя рясы, может разносить заразную болезнь, то верующий священник глубоко оскорбился. «Неужели, – говорит отец Евфимий, – я, священник, служитель Божий, могу быть причиной заразы, когда я являюсь к больным с утешением – с Пречистыми Животворящими Тайнами?! Разве болезнь не зависит от воли Божией?! Где ваша вера во Христа – Промыслителя?!»

Незадолго до смерти он удостоен был скуфьи и, как дитя, радуясь Архипастырскому вниманию, сказал: «Это мне венчик во гроб».

И умер отец Евфимий на своем посту в день Иверской иконы Божией Матери: только что отслужил Литургию, отпел и проводил на кладбище умершую старушку, пришел домой, сказал, что ему нездоровится, прилег, не вкусив ни какой пищи и, безмятежно, без всяких конвульсий, тихо заснул сном непробудным.

Смерть была для него ожидаемая и желанная гостья, давно он о ней поговаривал: «Я, Маша, – говорил он в последнее время своей дочери, – должно быть скоро умру… смерти я не боюсь». Сам он все приготовил для своего погребения, закупил и провизии к своим именинам и поминкам, приготовился исповедью и соединением со Христом в Таинстве Евхаристии.

13 октября (26 октября по нов. стилю) 1897 года часов в 11-12 дня колокольный звон возвестил горожанам о смерти отца Евфимия.

На фото  запись о смерти о. Евфимия в Метрической книге за 1897 год

_

_____________________________________________________________

1.               В. Лисюнин. Осеняемые чудотворным Крестом Христовым. К 320-летию Тамбовской епархии // Воскресная школа № 43 (259) ноябрь 2002

2.               Акафист преподобному и богоносному отцу нашему Серафиму, Саровскому чудотворцу. Икос 1.

3.               Протоиерей Александр Соловьев. Батюшка о. Евфимий Владимиров. По случаю 5-летия со дня его смерти //Омские епархиальные ведомости №21, 1902г.- С.9.

4.               Н. Тальберг.  История Русской Церкви. -  Jоrdanville,  1959.  (репр. Псково-Печерский монастырь, 1994).- С. 759.

5.                 Архимандрит Иоанн (Маслов). Оптинский старец преподобный Амвросий  и его эпистолярное наследие //Богословские труды. Сб. 30.- М.,1990. - С. 119.

6.               Е. Юкина. Митрополит Санкт-Петербургский и Новгородский Григорий (Постников)//Путь Православия № 3. -М., 1994. С. 121-122.

7.               Н. Тальберг.  История Русской Церкви. - С.797

8.                Преподобные старцы Оптиной пустыни. Жития, чудеса, поучения. - Jordanville, 1992. (репр. Ясенево, 2001). - С. 167-169.

9.               Протоиерей Александр Соловьев. Батюшка о. Евфимий Владимиров. По случаю 5-летия со дня его смерти. - С.8

10.           Клировая ведомость Воскресенской Казачьей Семипалатинской церкви. 1897 // Центральный Государственный архив Республики Казахстан. Фонд № 500, опись 1, дело № 50.

11.           Протоиерей Александр Соловьев. Батюшка о. Евфимий Владимиров. По случаю 5-летия со дня его смерти. - С.8

12.           Клировая ведомость Свято-Троицкой Устькаменогорской церкви 1866г. (Государственный архив Томской области. [далее ГАТО] Фонд № 170, опись 11, дело № 186.), Протоиерей Александр Соловьев. Батюшка о. Евфимий Владимиров. По случаю 5-летия со дня его смерти. - С.8.

13.           Архимандрит Георгий (Тертышников) Светильник земли Русской. Жизнь и деятельность святителя Феофана Затворника //Богословские труды. - Сб.№ 30. - М., 1990. - С. 162.

14.           Россия в XIX в. / под ред. М. В. Нечкиной. - М., 1955г. - С. 731.

15.           Булкагов С.В. Настольная книга для священно-церковнослужителей. Ч. II. М., 1913. С. 1395 - 1418

16.           Протоиерей Александр Соловьев. Батюшка о. Евфимий Владимиров. - С. 9.