Отвечает психотерапевт Мария Триерс

«Сколько разрешать — час, два, четыре?» Что делать, если ребенок вечно в телефоне

Дошкольники в истерике требуют мультики. Дети постарше смотрят YouTube часами, только волю дай. Подростки вообще не расстаются со смартфоном — ни ночью, ни за обедом. Что делать родителям, когда цифровая реальность все сильнее затягивает их детей? В марафоне «Правмира» психотерапевт Мария Триерс объясняет, как устанавливать экранное время и договариваться о нем с детьми. 

 

Подростки живут в двух мирах

— Добрый вечер, дорогие друзья! Меня зовут Анна Данилова, я главный редактор «Правмира». Сегодня мы начинаем серию прямых эфиров, посвященную проблеме компьютерной зависимости у детей. 

Дети и гаджеты. Как найти правильный баланс? Разрешать? Отбирать? Контролировать? Мы долго собирали вопросы. Понимаем, что это огромная точка родительской боли. «Правмир» получает каждый день много писем и сообщений как от родителей маленьких детей, так и подростков. Многие люди пишут, что с ужасом видят, как дети пропадают в этих гаджетах. Есть ли вообще золотая середина? 

У нас в гостях замечательный психотерапевт Мария Триерс, с которой мы будем искать ответ на все эти вопросы. Мария, добрый вечер! 

— Добрый вечер, Анна.

— С каким вопросом о гаджетах к вам чаще всего приходят родители? Какова самая типичная ситуация, с которой в этой области обращаются к психотерапевту?

— Обычно среднестатистический запрос, связанный с тревогой родителей по поводу гаджетов, звучит так: ребенок засел в гаджетах, пропадает там часами, иногда ночами. Что делать? Как правило, запрос связан с родительской тревогой о том, что происходит что-то, что они не могут контролировать и не понимают, насколько это норма или уже нет.

В большинстве случаев речь не идет именно о зависимости — о гаджетозависимости, игровой или компьютерной. Чаще всего это такой же симптом в семейной системе, как плохое поведение ребенка или отказ учиться. Но бывает небольшой процент, когда стоит обратиться за помощью даже не к психологу, а к психиатру. Тогда речь идет о том, что страдает физиологическая норма. 

Когда мы начинаем беседу с родителями, я стараюсь выяснить, как ребенок ест, спит, продолжает ли он учиться, чем-то еще интересоваться, гулять, общаться со сверстниками. Насколько соблюдается физиологическая норма, насколько в адеквате когнитивные функции. Если все, в принципе, происходит как было, тогда мы начинаем смотреть дальше — что же происходит с отношениями в семье, между ребенком и родителями, между супругами и так далее.

 

— Есть настоящая зависимость, когда страдают сон, еда и вообще все. В таком случае нужна помощь психиатра. А есть проблемы в отношениях — съехавшие границы нормы, нарушенные связи. И это решается тогда, скорее, с психологом. Правильно я понимаю?

— Не всегда требуется помощь психиатра. Иногда действительно психотерапия с самим подростком и семьей помогает справиться с некоторыми формами зависимости. Но если это действительно что-то очень запущенное, то я рекомендую обратиться за консультацией к психиатру.

— Классическая ситуация, которую я вижу в знакомых семьях. Ребенок приходит из школы, и что бы он ни делал — уроки, общение в семье, что-то еще — это ему не так интересно, как то, что происходит «ВКонтакте», в Facebook, в Instagram, в играх. Там для него настоящая жизнь, а все остальное — уныло, скучно. «Отвалите от меня все. Еще математику тут делать. Вообще достали!» Виден перекос. Что делать в такой ситуации с подростком?

— Это правда, что современные подростки существуют в смешанной реальности онлайн и офлайн. Так происходит сейчас и уже никуда не денется. Если мы возвращаемся к вопросу, что с этим делать, то потихонечку подтягиваться и становиться цифровыми соседями своим детям. 

Не нужно понимать все тонкости какой-то игры, которой увлекается подросток, тщательно мониторить, на кого подписан или какой контент он выкладывает. Но стоит немножко разбираться в этом, знать какие-то тенденции того, что происходит, что современной молодежи интересно — это первые шаги. 

Не стремитесь сделать из гаджета какой-то запретный плод. Не отмахивайтесь, что это, мол, баловство какое-то. Надо относиться к нему как к инструменту того цифрового общества, которое сейчас существует вокруг нас.

— Но ведь есть разница. Книга, безусловно, обогащает нас. Понятно, если подросток занимается каким-то образованием в интернете — проходит курсы, учится программировать, осваивает, например, Adobe Photoshop и выясняет, как сделать что-то самому, на форумах — это здорово. Но если посмотреть на общение «ВКонтакте»: «Ты чо?» — «Ничо». — «Ну, и чо?» С одной стороны, что делать, если заброшены абсолютно все остальные дела — работа, спорт, уроки и так далее. А с другой — если ты видишь, что это просто какая-то странная и довольно вредная штука с пугающими картинками (они могут быть деструктивными), с не очень понятными играми?

— Здесь вы правильно отметили, что уроки в 2020-м и частично в 2021-м ушли в дистанционное обучение посредством тех же самых гаджетов. Это то, что происходит с нашими детьми в процессе обучения. 

 

Соглашусь с вами, что важен даже не сам факт того, сколько подросток проводит времени в соцсетях или вообще общается, взаимодействует с гаджетом, а понимание того, что за контент он потребляет. Даже то самое общение, на взгляд родителей подростков, не содержательное во «ВКонтакте», в Instagram, других соцсетях, чатах в WhatsApp — так или иначе, это часть цифровой социализации подростков, того поколения, которое сейчас подрастает. Это поколение Z, которое сейчас наиболее активно.

Поколение Y — это те, которые уже повзрослее. Поколение Z — это те самые подростки, которые вызывают сейчас много вопросов и споров по поводу того, что они делают в соцсетях с помощью своих гаджетов.

— Это примерно как мы в свое время болтали часами по телефону. Я тоже помню, приходишь из школы и: «Ты что сейчас делаешь?» — «Я ничего». Три часа сидишь и…

— Да, я думаю, такую параллель можно провести. Понятно, что родители, возможно, не видят какого-то смысла в этом. Но для их детей это часть какого-то социума, который происходит не в офлайне, а в онлайне посредством каких-то гаджетов.

 

Вся семья в гаджетах: родители работают, а ребенок играет

— Как правильно дозировать время, которое дети проводят в гаджетах, в интернете?

— Существуют рекомендации Всемирной организации здравоохранения — детям от 0 до года не рекомендуется пользоваться гаджетами. В идеале — от 0 до 3 лет ограничивать полностью, по мнению экспертов. Никакое экранное время в этом возрасте ребенку не нужно. В данном случае оно не несет ни смысловой нагрузки, ни пользы. 

Для детей от 3 до 5 лет есть нормы — час в день, но при этом экранное время должно быть дробным. Если 15 минут мультики, потом 15 минут — развивающие занятия, если это происходит под присмотром родителей. Максимум час в день.

Дальше идет младший и средний школьный возраст — примерно 2 часа в будни и 4 часа в выходной. Но отмечу, что с учетом дистанционного обучения эти нормы уже не вписываются в рекомендации ВОЗ.

Для подростков с 12 до 17 лет нет норм как таковых. Родители спрашивают: «Что делать, сколько разрешать — час, два, три, четыре?» Основная рекомендация в этом возрасте — договариваться про то, какие правила существуют в семье, вырабатывать семейный цифровой кодекс. Но при этом быть готовыми самим его по возможности соблюдать, поддерживая и помогая, в том числе, подросткам следовать вашему примеру.

— Но родители очень много работают. Телефон для родителей — это рабочий инструмент чаще всего.

— Да.

— Мне кажется, ребенку сложно понять, что мы не играем в гаджетах. Я — мама, которая работает удаленно — читаю тексты, правлю их. Поэтому я все время с телефоном в руках.

— Да, это правда, сейчас большая часть родителей работает дистанционно. Но в любом случае вы оговариваете некие правила с подростками и вместе их соблюдаете. Мы говорим про подрощенных детей, которые, скорее всего, понимают, что мама с папой работают. Например, за обедом, за ужином — это то время, которое вы можете провести без телефона. И требовать того же от ребенка. 

Взрослый человек сам себе устанавливает норму <экранного времени>, при желании его контролирует. Но, по большей части, речь идет не про развлечения, а про работу, это правда. 

Для подростков в гаджете есть развлечения, некое общение. Но и для них это обучение, какие-то дополнительные курсы и прочее. Так они входят во взрослую жизнь, в которой, возможно, им предстоит работать дистанционно. 

 

Ребенка надо научить взаимодействовать с гаджетом. Так же, как мы в какой-то момент обучаем держать ложку, переходить дорогу на зеленый свет.

 

Рассказывать, что гаджет — это некий инструмент, и существуют правила его использования, безопасности и так далее. Объяснять их стоит не в подростковом возрасте, а чуть пораньше, начиная с младшего школьного возраста. Тогда к подростковому возрасту это войдет в норму.

— Мне кажется, что часть нашего страха связана с собственным опытом. Я знаю, как переходить дорогу на зеленый свет, как пользоваться ножом и вилкой. Но с телефоном сложнее. У меня стоит счетчик экранного времени, каждую неделю его открываю: «В смысле, сколько-сколько я была в Instagram?!» Когда это происходит? Вспоминаешь, что на вопросы по делу отвечал, работал… Но для нас самих сюрприз, как это соотносится с жизнью.

Мне очень важно то, что вы сказали про правила — есть время, когда гаджет убирают, телефон не включают. Мы с мужем порой ловим себя на том, что оба за едой сидим в телефонах и дети вокруг скучающие. Я говорю: «Слушай, через пять лет мы будем спрашивать ребенка: “Ну, как у тебя дела? Что у тебя произошло?” — “Мама, все нормально”, — и глаза в телефон. Поэтому важно сейчас закладывать, что во время еды мы не достаем телефон. И у нас есть время совместное, когда у всех телефоны убраны. А не так, что мы играем с ребенком, а при этом смотрим в гаджет.

 

— Да, по поводу совместного времени — очень правильная мысль. Родители тревожатся: «Его от телефона не оторвать». Я говорю: «Хорошо. Какую альтернативу вы ему можете предложить? Что есть такого, что и вам, и ребенку интересно делать вместе?» 

Предложить такую альтернативу — это ваша задача, как взрослого, даже если ребенку 12–13 лет. И это совместное занятие должно быть действительно ребенку интересно, а не «потому что мама сказала». Лучше вас вашего ребенка никто не знает. 

Это не значит, что нужно сидеть рядом с подростком безотрывно, это не младший школьник. Но какие-то семейные ценности, совместные занятия нужны. Выделите место и время, где все будут чем-то заняты вместе как семья, без телефонов.

 

Нам звонят и пишут круглые сутки. Это плохо?

— Меня поразил пост отца Константина Островского. Он сказал: «Есть время, когда я не отвечу вам на комментарии, когда мне можно не звонить и не писать в вотсап, и меня не разыскивать — я играю с детьми». Иногда мы можем быть недоступны. Когда мы находимся дома, нам без конца звонят, пишут, дергают, мы на связи 24 часа. Я, например, просыпаюсь с чувством вины, смотрю, что я не успела ответить тем, кто мне написал. Но надо в какой-то момент дать самому себе разрешение быть временно недоступным.

— Да. То, о чем вы говорите — это так называемая гиперподключенность, которую сейчас исследуют. Мы 24/7 находимся на связи, и одновременно в нашей жизни офлайн что-то делаем, и там, в онлайне — какие-то чаты, рабочие и родительские, другие проекты. Такая гиперподключенность есть не только у подростков, но и почти у каждого взрослого человека.

— Раньше были правила, — после 21:00 и до 9:00 не звонить. Сейчас тебя могут настигнуть с любой ерундой в час ночи, и ты должен быть на связи. По крайней мере, в 21, 22, 23 часа написать вообще не проблема.

Мария, удавалось ли вам разрешить какую-то сложную ситуацию с гаджетами в семьях? Мне со стороны кажется, что очень сложно здесь что-то сделать. Есть ли у вас какие-то примеры из вашей практики?

— Есть опыт с дошкольниками. Ребенок лишался очередной дозы мультиков, и начиналась истерика. Это переросло во что-то неконтролируемое. Родители, столкнувшись с таким поведением, ощущали какую-то беспомощность. 

Как это решается?

 

В какой-то момент полезно напомнить родителям про властную заботу, про некую авторитарность, которую для детей дошкольного возраста никто не отменял.

 

Когда ребенку пять лет и он требует мультики сверх оговоренного лимита — это то, что вы берете достаточно твердо и жестко под свой контроль. Если это «нет», то вы отстаиваете решение без объяснения причины, без «почему», без попытки договориться. 

Деятельность, которую вы предлагаете ребенку в младшем дошкольном или школьном возрасте — это то, что является вашей родительской обязанностью. Это моменты потери родительского контроля, когда мама и папа вроде бы расписываются в своей несостоятельности: «Что делать, ребенок же расстраивается, он плачет, истерит, что мы лишаем его гаджетов». Вернуть позицию родителя поможет работа с нейтральным наблюдателем, иногда — с психологом.

— У нас хорошо работал такой метод. Чувствую, что ребенок получил передоз мультиков и начинает: «Дайте мне еще и еще». Мы тогда говорим, что у нас сломался телефон или ноутбук. «Ничего сейчас нет, извини, пожалуйста». Дальше он неделю сломан, и потом мы понемногу дозируем мультики. Каждый раз я думаю, правильно ли, вообще, так говорить? Получается, врем ребенку…

— Если ребенок маленький и этот контраргумент срабатывает на некоторое время — почему бы нет. Когда он старше, сам знает, как ноутбук включается, и видит, что он работает — нужен возврат во взрослую родительскую позицию: «Нет, хватит». Это без объяснения. Почему? Потому что такие правила. «Тебе было положено 2–3 мультика, они кончились. Следующая доза мультиков будет завтра или послезавтра». 

Это те правила, которые вы как родители устанавливаете и следите за их выполнением, как со своей стороны, так и со стороны ребенка, особенно пока он маленький. В какой-то момент слукавить и сказать малышу, что всё, телевизор выключен и больше сегодня не включается. Почему нет? Но можно не бояться говорить ребенку правду — вы берете на себя эту ответственность: «Нет, потому что я так решила. Я взрослая, я устанавливаю правила».

 

В каком возрасте покупать ребенку смартфон

— С какого возраста ребенку можно давать смартфон? С одной стороны, хочется дать кнопочный, а с другой — у всего класса айфоны, и он себя чувствует белой вороной. 

— Я не готова сказать, что есть какие-то правила. Если они и существуют где-то, то не узаконены. Возможны только рекомендации. По моим наблюдениям, смартфон появляется у детей в 8–9 лет, это самый ранний возраст. 

Что важно?

 

Если вы принимаете такое решение — предоставить ребенку смартфон, то помните: в 8–9 лет это не его собственность, а ваш подарок.

 

Перед тем, как вручить этот телефон ребенку, нужно подключить родительский контроль и другие программы. Это сейчас несложно сделать. Большинство программ бесплатны, вы скачиваете их и устанавливаете. 

Вы должны понимать, что имеете доступ к телефону ребенка, к его аккаунтам. Вы можете ограничивать либо контролировать контент, который он может увидеть. Уместно ограничивать с помощью различных программ то время, которое дети проводят в соцсетях, играх — это сейчас возможно, и не так сложно, как кажется. 

Это важная часть родительской ответственности. Да, вы предоставляете ребенку смартфон, но вы полностью понимаете, что там происходит, и имеете к нему доступ с установленным родительским контролем.

— Что делать, если мы видим через родительский контроль — ребенок явно злоупотребляет своим смартфоном? Например, мы разрешили ему 15 минут в день что-нибудь смотреть. Наутро приходит статистика — вчера он провел с гаджетом 5 часов тайно от нас под одеялом. Как наказывать? Отобрать телефон?

— Здесь все зависит от возраста ребенка, во-первых. 

15 минут в день — это хорошо. Чем меньше времени ребенок контактирует с экраном, тем лучше, несмотря на рекомендации ВОЗ. Но все мы понимаем, что 15 минут в день — это нереальная цифра даже для 8-летнего ребенка. Поэтому нужно оговорить правила, чтобы он знал, сколько ему действительно можно пользоваться гаджетом — час, полтора, два часа. Это время, которое он проводит в телефоне на свое усмотрение. И важно, что это не связано с обучением. И вы имеете к этому какой-то доступ и контроль. 

Если ребенок не выполняет или бойкотирует правила, возвращаемся в свою родительскую роль. И пробуем договориться, если это подросток. Ведем диалог примерно так: «Я тебе доверяю, и хочу и дальше тебе доверять, но я беспокоюсь…» Далее озвучиваете то, о чем вы беспокоитесь: «Ты проводишь много времени в смартфоне и не спишь. Меня тревожит информация, которую ты потребляешь». Понятно, что сейчас этот диалог у меня немножко искусственно звучит.

Просто взять и отобрать — это возможно как радикальная мера с младшими детьми, когда все выходит из-под контроля и речь идет о безопасности жизни. Но если мы говорим про подростков, отобрать телефон — эта мера не сработает, а наоборот, поспособствует тому, что ребенок найдет другую возможность пользоваться гаджетом. Поэтому пробуйте договариваться, призывать к диалогу, пытаться доверять и объяснять, почему важно соблюдать правила.

Если речь про младших детей, вам же удается с ними договориться — например, по поводу уроков или домашних дел. Действуйте примерно по той же схеме, но только здесь речь идет про гаджет и время, проводимое в нем. 

 

Можно ли наиграться в компьютер так, чтобы надоело

— Встречалось ли вам успешное решение, когда родители вообще не контролируют экранное время подростка? Установка ограничений на экранное время вроде бы решает эту проблему. Но при этом тебя ограничили, и это запретный плод, он сладок. Чем больше тебя ограничивают, тем больше тебе хочется. 

Тутта Ларсен проводила эксперимент со своим старшим сыном — во время самоизоляции не ограничивала его экранное время. Надеялась, что в какой-то момент он наиграется и это перестанет быть интересным для него. Но осенью к ограничениям пришлось вернуться.

Может быть, все-таки стоит попробовать? Мол, играй, сколько влезет. По принципу, если два дня есть шоколад, то на третий день ты на него не сможешь смотреть. С гаджетами так не срабатывает?

— Я придерживаюсь позиции, что ограничения нужны. Если мы говорим про младший возраст, то экранное время нельзя не контролировать. 

Со старшими детьми слово «ограничение» я бы заменила на «правила». Можно в какой-то момент обсуждать постепенную автономию. Ваш ребенок растет, и завтра-послезавтра он станет самостоятельной совершеннолетней личностью. Постепенная автономия, начиная лет с 14-15, нужна. Но это происходит плавно. Не так, что подарили на день рождения смартфон, и «ок, делай с ним, что хочешь». 

Поэкспериментировать в какой-то момент можно с подростками, обсудив заранее какие-то правила: «Я тебе доверяю. Столько-то часов в день и в неделю ты можешь пользоваться смартфоном, я не контролирую твое экранное время. Но если мне покажется, что ты не справляешься, если у меня возникает тревога, я в любом случае подключусь к этому». 

— Читатель пишет: «Устанавливать безлимитный интернет по тарифу 5 Гб на месяц, а ребенок пусть сам распределяет время».

— Да, вполне. Гигабайты заканчиваются, на следующий месяц опять какая-то норма. Это одно из правил, которые можно использовать в общении с цифровым поколением. 

— Важно, чтобы ребенок не начал искать источники трафика у других людей. Наш старший ребенок сразу пишет слезно в вотсап: «Бабушка, положи денег на телефон. Дедушка, положи денег на телефон». Оказывается, что это тоже не контролируется. 

Вот что пугает. Мы пытаемся договариваться в отношении гаджетов, смартфонов и компьютерных игр. Мы такие классные, мирные родители с белым флагом. Но против нас работает огромная индустрия. В компьютерные игры и социальные сети вкладываются огромные деньги, это один из самых прибыльных мировых бизнесов, в котором сосредоточено столько ресурсов, сколько ни в одной другой области. На одной стороне — маленький ребенок и его демократичные родители, которые пробуют договариваться. А на другой — кит, который жаждет нас поглотить, которому нужно как можно больше людей. Это не равные условия. 

— Да, это правда, и это относится не только к детям. Если мы возьмем чуть шире, мы все — добыча того самого монстра, который находится по ту сторону экрана. Действительно, это крупные бизнесы, которые заинтересованы в том, чтобы не только дети, но и взрослые проводили как можно больше времени со смартфонами. Экранное время увеличивается, чтобы продать как можно больше каких-то услуг, товаров. Безусловно, здесь вы правы — это то, как сейчас работает реальность. 

 

Нужно понимать — да, есть монстр по ту сторону экрана. Но есть вы и ваш ребенок.

 

Направьте ваше внимание в ту доступную зону, которую вы можете контролировать. Отрубить интернет, отобрать телефон — это очень краткосрочная мера. Поэтому надо договариваться. Правила и ограничения. 

Контролировать то, что вам под силу — это способ адаптироваться к новой реальности, которую никто не в силах изменить. Вы не сможете полностью отключить от этого мира своего ребенка. Здесь его будущее. Это образование, которое возможно в дистанционном формате, какие-то профессии, удаленная работа. Все то, с чем нужно научить ребенка обходиться. Важно объяснить ему правила его безопасности у экрана, по ту сторону которого находится тот самый монстр.

 

Почему с подростками запреты не работают

— Несколько моих знакомых программистов категорически запретили своим детям любые компьютерные игры. Они сказали: «Нам неважно, что у других они есть. У них есть сигареты за школой в 13 лет, а у нас — нет. Другим можно выпить пива в 12 лет, у нас, извини, нет. Пиво, наркотики, алкоголь и компьютерные игры у нас под запретом. 18 лет тебе будет — делай, что захочешь, а пока извини». В этих семьях доступны все технологии онлайн-образования, любые курсы, репетиторы и так далее. Но компьютерные игры запрещены. 

Мне очень импонирует как родителю эта технология. Там дети уже взрослые, они мне напоминают тех моих ровесников, которые выросли в семьях без телевизора. Есть ли в этом опасность — в пути полного ограничения? Что надо понимать родителям, которые на такой путь становятся? Или вам кажется, что это совсем рискованный шаг?

 

— Если это то, что предусмотрено правилами вашей семьи, вы так решили, то я с большим уважением отношусь к этому. И вообще к родителям, которые способны выработать свои правила, придерживаться их и стараться объяснять детям, а где-то — контролировать и ограничивать их.

Но компьютерные игры — это песчинка в цифровом море. Если в целом подросток имеет доступ к интернету, к соцсетям, если у него есть возможность общаться в каких-то чатах со своими сверстниками, но при этом у вас правило, что в компьютерные игры он не играет, и это такая договоренность, ваше требование — почему бы нет. Вполне рабочий метод, если это то, что поддерживают родители.

— Только мы тут не можем говорить про слово «договоренность», потому что ребенка обязали выполнять правило.

— Если ребенку очень хочется, а ему запрещают, он все равно найдет способ добиться своего — это же как запретный плод. Поиграет в компьютерную игру, пусть не со своего телефона или ноутбука. Есть друзья, есть еще кто-то.

Поэтому если родители хотят ограничить определенные игры, соцсети, контент — это то, что нужно доносить как правила. А не как лишение ребенка сладкого — «отобрали эту конфетку». Безусловно, многие компьютерные игры — это правда риск зависимости. Это такая технология. Кто-то на нее подсаживается, кто-то нет, это правда.

— Один ребенок вырастет и станет крутым программистом тех же самых игр, будет получать огромную зарплату и иметь интересную жизнь, а второй будет бесконечно играть и отходить от ноутбука только поесть и в туалет. У нас очень много писем от родителей: «Ему 20 лет, он лежит на диване и ничего не делает. Уходит в свою комнату, чтобы играть в стрелялки». Это, конечно, очень пугает.

Как быть, если у родителей отношений с подростком нет? Он ушел в школу в 7:30, а мы — на работу. Потом все вернулись, и дальше общение: «Как там уроки?» — «Нормально все». — «Почему по алгебре два получил?» — «Не знаю, что-то учитель не в настроении была». Дальше он в своем гаджете, мы — в своем. Все общение либо формальное, либо конфликтное, когда мы выясняем, какие у него оценки. Ему говоришь: «Давай посидим, поговорим, что-нибудь с тобой обсудим». А он: «Ну, мам, что мы с тобой будем обсуждать? Всё, поговорила со мной, иди. У меня все хорошо, мама». Отвали.

— Да, очень жизненно. Важно понимать, что подростковый возраст — это этап развития личности, который очень часто проходит по тому сценарию, который вы рассказали. Начинать резко налаживать отношения и устанавливать духовную близость с подростком родителям, правда, смысла нет. Это честно. Потому что в этот период его жизни родительский авторитет задвигается, и на передний план выходит социум. Он пробует отделить себя от родителей и понять: какой я отдельный без вас, мама с папой. 

Договариваться и устанавливать общение важно до того, как наступил этот подростковый период. Родителям подростков стоит интересоваться эмоциональной сферой, но не устраивать из этого допрос. Если вы видите, что с вашим ребенком что-то не так, попробуйте задать простые вопросы. Как ты? Как настроение? Как дела? 

Дети помладше сильно нуждаются в вас. И пока ваш родительский авторитет почти на максимуме, эти отношения и близость нужно устанавливать. Тогда даже в подростковом возрасте, даже когда ребенок скажет: «Мама, закрой дверь с той стороны», — у вас будет контакт. Да, это подросток, он сейчас так себя ведет, но у вас есть контакт и некое спокойствие, что если ему понадобится помощь или будет какой-то трудный для него вопрос, он обратится к вам. И у вас будет понимание, что вы его слышите, видите, чувствуете. Сейчас он не готов с вами обниматься и сидеть рядом на диване, потому что это нормально, он подросток и ему важно пройти этот этап.

 

психотерапевт Мария Триерс