Нагорная проповедь. 1–12. Девять блаженств. – 13–16. Соль земли и свет мира. – 17–20. Отношение Христа к ветхозаветному закону. – 21–26. Заповедь «не убий». – 27–32. Заповедь «не прелюбодействуй». – 33–37. Клятвы. – 38–42. Закон возмездия. – 43–48. Любовь к врагам.

(Ср. Мк.3:13; Лк.6:12.)

Ко времени между событиями, изложенными Матфеем в конце предыдущей главы (стихи 23–24), и произнесением Спасителем нагорной проповеди относят, между прочим: исцеление расслабленного в Иерусалиме, о чем говорит только Иоанн (Ин.5:1–47), прохождение по засеянным полям, срывание учениками колосьев и обличения фарисеев (Мф.13:1–8; Мк.2:23–27; Лк.6:1–5); исцеление сухорукого (Мф.12:9–13;Мк.3:1–5; Лк.6:6–11). Затем, после событий, изложенных кратко в Мф.4:25; Мк.3:7–8,Спаситель взошел на гору; по показаниям Марка и Луки, за этим непосредственно следовало избрание 12-ти (Мк.3:13–19; Лк.6:12–16), о котором Матфей рассказывает после. Уже из этого краткого перечня событий видно, что порядок, принятый Матфеем, совершенно несходен с порядком у других евангелистов, и это уже само по себе исключает вероятность каких-либо заимствований их друг у друга.

«Увидев народ». По показанию Луки (Лк.6:12–13), это было рано утром, после того, как Спаситель провел ночь в молитве. Артикль пред словом «народ» (τοὺς ὄχλους – народы) показывает, что здесь евангелист говорит о том же народе, о котором сказал в Мф.4:25, где слово «народ» по-видимому, всегда для обозначения простонародья, народной толпы, сборища непривилегированных людей (лат. plebs в отличие от populus), что особенно ясно из Ин.7:49, где фарисеи называют народ (ὄχλος) невеждой «в законе» и говорят, что он «проклят». ВОткр.7:9 говорится о «людях» (ὄχλος πολύς) «из всех племен, и колен, и народов, и языков», – т. е. о смешанном сборище всякого простонародья (ср. Откр.17:15). К Спасителю собрались все, кто только хотел, слышавшие о славе Его, которая теперь уже сильно распространилась.

«Он взошел на гору». У Луки (Лк.6:12) сначала говорится согласно с Матфеем, что Он «взошел» на гору, но потом (Лк.6:17) – что Он сошел с горы и стал на ровном месте. Это последнее обстоятельство у Матфея пропущено, но мы не видим тут разноречия между евангелистами. Сами евангелисты не называют горы по имени, хотя и ставят слово «гора» с артиклем. Взойдя на гору, Господь сел. Согласно Августину, это обстоятельство относилось к «достоинству учителя» (ad dignitatem magistri). У евреев проповедники обычно проповедовали сидя. Сам Христос не всегда проповедовал сидя (см. Ин.7:37), а христианские проповедники проповедовали стоя только в исключительных случаях, когда произносили возвышенные, более пророческие, чем учительные, речи (Деян.2:14, 13:16). Какой-нибудь камень, лежащий на поверхности, мог послужить простой и удобной кафедрой для Спасителя. Цан указывает, что Спаситель сел потому, что хотел произнести длинную речь.

«Приступили к Нему ученики Его. Приступили» (προσῆλθον) – любимое слово Матфея, встречается у него 52 раза, у Марка – 6, у Луки – 10, и только один раз – у Иоанна (Ин.12:21). Выражение указывает не на то, что только ученики приблизились, а что они только выделились из толпы и подошли к Спасителю ближе, чем другие. Понимать здесь 12 учеников можно только на основании указания Луки (Лк.6:13 сл.), из слов же Матфея этого прямо не видно, потому что ранее он сказал только о 4 учениках (Мф.4:18, 21), а призвание самого Матфея, по его показанию, было уже после Нагорной проповеди (Мф.9:9). По словам Феофилакта и других, Он учил не только учеников, но и народ.

(Ср. Лк.6:20.)

Та же самая речь, но только в сокращенном виде и с изменениями, помещена у Луки (Лк.6:20–49). Начало, ход мыслей и заключение обеих речей почти одинаковы. Различия, по нашему мнению, хорошо объясняются только и исключительно теорией фрагментов, причем вовсе не отрицается, что некоторые части учения могли быть и повторены.

Для выражения понятия о блаженстве существуют четыре греческих слова:μακάριος, εὐδαίμων, εὐτυχής и ὄλβιος. По-русски все они могут быть переведены через слово «счастливый». В слове выражается представление об идеальном счастье без примеси земных скорбей, хотя оно употребляется для обозначения и земного счастья, особенно в религиозном смысле. Μακάριος соответствует еврейскому «ашре» («ашар», «эшер»), которое означает преимущественно «спасение». Этим словом начинается первый псалом. Семьдесят толковников перевели еврейское «ашре» через μακάριος 38 раз. Таким образом, под блаженными, если принимать во внимание значение греческого и еврейского слов, можно подразумевать людей, которым уготовано вечное спасение и блаженство. Они обладают внутренними достоинствами, внутренним миром и счастьем и здесь на земле. Слово «блаженны»служит руководящей идеей для блаженств. Это видно и из того, что Спаситель повторяет его во всех блаженствах. Гораздо труднее объяснить выражение «нищие духом» (πτωχοὶ τῷ πνεύματι). В разных комментариях мы нашли около 20 переводов этого выражения, весьма различных. Встречающиеся определения: нищие, нищие духом, смиренные, принявшие на себя добровольную бедность, духовно бедные, бедные грешники, бедные души, бедные дети, люди, занимающие низкое общественное положение; притесняемые, униженные, жалкие, несчастные, нуждающиеся в помощи, уповающие на Бога, блаженные в духе (или духом) нищие, благочестивые, люди, которые отвлекли от предметов настоящего мира свои мысли, сердце и любовь и вознесли их к небу, так что если они внешне и кажутся бедными, то чувствуют себя довольными, а если внешне они бывают богаты, то не прилепляются к своим богатствам, но бывают смиренны и скромны, прилежно ищут Бога, бывают гостеприимны, делают щедрые пожертвования на дела милосердия, благочестия или вообще на что бы то ни было, если это требуется служением Богу и ближнему. С достаточной вероятностью установлено, что греческое слово πτωχός соответствует еврейскому «ани», что значит бедный, неимущий, а также смиренный, кроткий. «Благочестивый, который тяготится в своем сердце сознанием, что он жалок и беспомощен, обращается к Богу и не знает и не ожидает для себя никакой помощи, кроме той, которой он просит от милосердного Бога, есть истинный «ани».

Из указанных переводов ни один, по нашему мнению, не выдерживает критики. Наиболее вероятным представляется перевод выражения через «смиренные», «скромные». Несомненно, что он может быть и принят, по крайней мере, при элементарных объяснениях этого выражения. Однако это не значит вовсе, что такой перевод вполне достаточен. Если действительно все указанные переводы неверны, то можно ли и как объяснить разбираемое выражение?

Нагорная проповедь обладает одним замечательным свойством, на которое мало обращают внимания: она не допускает или допускает очень мало отвлеченностей в толковании. Она так хорошо приспособлена к нравам и понятиям окружавшей Христа толпы простонародья, что, как только мы забываем о толпе, так сейчас же и вступаем в область отвлеченностей, и выражения Христа делаются нам не вполне ясными. Это, конечно, нисколько не препятствует рассматривать изречения Христа.

Нам нужно, следовательно, прежде всего вообразить, какова была собравшаяся пред Христом толпа, чтобы понять значение первого блаженства, а за ним и остальных. Эта толпа, конечно, стояла пред Ним безмолвно, с затаенным дыханием, и глаза всех людей, собравшихся из разных мест, в разных одеждах, различных возрастов и положений были устремлены на Него. 

Мы видим, что толпа настолько внимательна, что даже замечает, как и когда Он отверз уста Свои. Как относится к этому простонародью Сам Христос? Он не отгоняет от Себя народ, желает научить его и учит так, что слова Его, будучи вполне понятны народу, сразу же неизгладимо напечатлеваются в памяти и сердце Его слушателей. Поэтому начало Нагорной проповеди и, как увидим, в некоторых местах продолжение ее можно рассматривать как целый ряд приветствий Христа к собравшимся к Нему, как некоторый род со стороны Великого Учителя от Его многочисленных простых слушателей. Если мы согласимся с этим толкованием, то нам прежде всего представится до пластичности ясным выражение: «блаженны нищие духом», и мы не будем иметь надобности прибегать ни к каким произвольным догадкам и неудовлетворительным переводам. Кто видал народную толпу или имел с ней дело, тот хорошо знает, что она всегда состоит из нищих духом. Если бы было иначе, то ни один проповедник не видел бы никакой толпы около своей кафедры. Но и развитая толпа не представляет исключения, и не только толпа, но и каждый отдельный человек. Становясь, так сказать, лицом к лицу пред учением Христа и пред Его Личностью, Которой свойственна необычайная «сила духа», и отдельный человек, и толпа чувствуют всегда и вполне свою крайнюю духовную бедность, убожество и нищету.

Однажды созерцание этой толпы выразилось со стороны Христа в сожалении и попечении о ней по поводу ее вещественных нужд (Ин.6:5; Мф.15:32; Мк.8:2). И в настоящем случае Господь также, вероятно, посмотрел с сожалением на толпу и, приветствуя ее, назвал всех, без исключения, составлявших ее лиц «нищими духом». Ясно, что здесь не было и мысли о смирении или о чем бы то ни было подобном, а лишь простая характеристика людей, которые пришли ко Христу слушать Его учение. И тем более отличалась нищетой духа именно та толпа, которая пришла ко Спасителю и, без сомнения, ловила каждое Его слово, – тем более вследствие своей крайней противоположности тогдашнего своего состояния с состоянием христианской просвещенности и преуспеяния в меру возраста совершения Христова. В среде этой еще непросвещенной и не усвоившей себе духа Христова учения толпы послышались усладительные, чарующие звуки. Господь называет собравшуюся пред Ним толпу счастливой именно вследствие ее христианской неразвитости и ввиду предстоявших для нее возможностей с полным и открытым сердцем и неповрежденным и неизвращенным умом воспринять христианские истины, которые есть самый дух. Ей, этой толпе, которую забросили тогдашние религиозные учители, принадлежит Царство Небесное. К ней оно пришло, и она его принимает.

Таков ближайший, непосредственный смысл первого блаженства, вполне понятный слушателям Христа и усвоенный ими. Из сказанного следует, что «нищих духом» нужно видеть, наблюдать, воображать. Но точные определения этих слов трудны и едва ли возможны. Это мы должны иметь постоянно в виду и при объяснении других блаженств, равно как и вообще учения, изложенного в Нагорной проповеди.

(Ср. Лк.6:21.)

Объясняя логически ход мыслей Спасителя в блаженствах, представляют (Толюк (1856) и другие) дело так. Первоначально в человеке бывает сознание своей внутренней бедности, нищеты духа; следствием этого бывает скорбь, которая происходит от сознания своей виновности и несовершенства; а отсюда появляются кротость и стремление к правде. По мере того как это стремление удовлетворяется и человеку даруется прощение, в нем пробуждается милосердие и любовь к другим, он очищается от грехов и стремится сообщить мир, которого он сам достиг, другим. Гораздо вероятнее предположить, что Спаситель и тут хотел просто перечислить свойства и характер людей, которые должны сделаться гражданами учреждаемого Им Небесного Царства, основание для чего давалось самим видом стоявшей пред Ним толпы, а вовсе не указывал на психологический процесс, в порядке постепенности направленный для приготовления к Царству и на духовное развитие человека.

Что касается самого значения слова «плачущие» (πενθοῦντες), то отличие его от других греческих слов, выражающих скорбь, печаль, по-видимому, в том, что оно означает скорбь, соединенную с пролитием слез. Вообще выражение означает и в буквальном, и переносном смысле – плач, и притом преимущественно вследствие каких-либо страданий (πένθος от πάσχω – страдаю). Говорить, что здесь имеется в виду плач о грехах и т.п., значит опять удаляться в область отвлеченностей. Согласно нашему объяснению, Христос, видя пред Собой нищих духом, может быть, видел и плачущих. Без сомнения, такие люди знакомы и каждому, даже обыкновенному проповеднику. Если же не было около Христа плачущих теперь, то Он мог видеть их раньше. Он их приветствовал во втором блаженстве, отчего бы ни зависел их плач. Слово «утешатся» как нельзя более соответствует слову«плачущие», отличается полной естественностью. Конечно, для всех плачущих самое естественное состояние в том, что они утешатся. Слово «утешатся» не вполне, впрочем, выражает мысль греческого слова (παρακαλέω), которое означает, собственно, «вызывать», «призывать», затем «говорить что-нибудь кому-нибудь», «увещевать», «убеждать», «просить кого о помощи и оказывать помощь». Поэтому смысл рассматриваемого блаженства может быть таков: блаженны плачущие, ибо они получат помощь, от которой их слезы прекратятся.

Под словом «кроткие» разумеются тихие, смиренные, незлобивые, скромные, смирные. Таким людям противоположны суровые (χαλεποί), раздраженные (πικροί), дикие (ἄγριοι). Согласно блаженному Августину, «кроткие те, которые уступают бесстыдным делам (improbitatibus) и не противятся злу, но побеждают злодобром (Рим.12:21)». Греческое πραΰς или πρᾷος означает тихий, спокойный, кроткий, мягкий, милостивый. Наблюдение кротких людей доступно всем, и потому смысл слова «кроткие» (πραεῖς) не представляет особенных затруднений. Зато объяснение дальнейшего выражения: «они наследуют землю», представляет большие трудности, потому что тут возникают следующие вопросы: какую землю? Почему землю наследуют именно кроткие? Такие вопросы предлагал Златоуст. «Какую землю? Скажи мне. Некоторые говорят, что духовную. Но это неправда, потому что в Писании мы нигде не находим упоминания о духовной земле. Но что же это значит? Христос здесь чувственную награду установил, как и Павел». Какая именно имеется в виду чувственная награда или земля, Златоуст не объясняет. Некоторый свет на эти слова Христа бросает обстоятельство, что слова Его почти буквально сходны со словами Пс.36:11: «кроткие наследуют землю». В псалме еврейском и у Семидесяти слово «землю» употреблено без артикля (вообще землю, неизвестно какую). В Евангелии – с артиклем. Замечательно, что выражение: «наследуют землю», повторяется в псалме несколько раз (Пс.36:9, 11, 22, 29, 34), и слово «земля» употребляется в том же неопределенном значении, как и у евангелиста. В псалме уповающие на Господа, кроткие, праведники, непорочные и т.д. противопоставляются злодеям, людям лукавым, делающим зло, нечестивым, беззаконникам. Речь об истреблении (на земле) злодеев, которые, «как трава, скоро будут подкошены и, как зеленеющий злак, увянут, истребятся» со своим потомством. «Видел я, – говорит псалмопевец, – нечестивца грозного, расширявшегося, подобно укоренившемуся многоветвистому дереву; но он прошел, и вот нет его; ищу его и не нахожу» (Пс.36:2, 9, 35–36). Следовательно, главная мысль псалма заключается в том, что нечестивые будут заменены праведными и в этом смысле наследуют землю. Можно думать, что и Спаситель говорил в том же смысле. Он говорил не о том, что кроткие наследуют святую землю, Палестину, а вообще землю, сделаются хозяевами земли, вселенной. История оправдывает такое пророчество. Христиане, усвоившие себе христианские идеалы кротости, незлобивости, смирения, действительно наследовали землю, которая прежде занята была нечестивыми (язычниками). Процесс этот продолжается до настоящего времени и неизвестно когда окончится. 

(Ср. (Лк.6:21) – просто «алчущие».)

Эти слова сами по себе не представляют трудностей для истолкования. Несколько затруднительным представляется только слово «правды». Какой правды? Можно было бы сказать, что под правдой понимается истина, но это последнее слово имеет множество значений. В рассматриваемом месте, вероятнее всего, оно означает правду Божию, жизнь, согласную с данными Богом законами и повелениями. Что касается образа, принятого Христом, то он не необычен в Священном Писании (см.Пс.41:3 сл.; Пс.62:2; Ис.55:1–3; Ам.8:11–14). Последователи Христа должны с такой же силой стремиться к правде пред Богом, с какой голодные стараются найти себе хлеб или жаждущие – воду.

И здесь, как во втором и четвертом блаженстве, награда поставлена в самое естественное соответствие с добродетелью. Слово «милостивые» употреблено в смысле вообще людей, оказывающих милосердие, благожелательность к ближним, и не только бедным. В Ветхом Завете та же истина была выражена весьма сходно с заповедью Спасителя, но милость ограничена только по отношению к бедным (Притч.14:21). Более сходны слова Спасителя со словами пророков (Ос.6:6; Мих.6:8). Совершенно правильно пишет святитель Иоанн Златоуст: «Мне кажется, что Он говорит здесь не об одних только милостивых раздачей имущества, но и милостивых через дела. Ибо разнообразны способы милости и широка эта заповедь». Что касается помилования милостивых, то здесь понимается, по мнению некоторых толкователей, помилование только на Страшном суде. Но едва ли Спаситель имел в виду такое именно ограничение. Милостивые, конечно, будут помилованы на Страшном суде, но это нисколько не мешает тому, чтобы их миловали и в здешней жизни.

Одна из глубочайших истин. Условием для видения Бога поставляется чистота сердца. Но термин, употребленный для обозначения этого видения (όψονται – увидят, узрят), относится к глазу, означает оптическое видение. Так как из других мест Писания видно, что человек не может видеть Бога, то нужно думать, что речь здесь образная, обыкновенное видение служит образом духовного. Это видно и из сочетания терминов: «чистые сердцем» и «будут видеть». Чтобы видеть Бога, требуется чистота сердца. Что такое чистота сердца? Такое состояние человека, когда его сердце, источник чувств, не омрачено никакими затемняющими влияниями порочных страстей или греховных дел. Между абсолютной, или полной, и относительной чистотой сердца существует в людях множество промежутков, где наблюдаются полуболезненность, полусовершенство, как и в глазу. Способность человека видеть (духовно) Бога увеличивается по мере очищения его сердца, его совести. Чистое сердце = чистой совести. Хотя мысль о возможности видеть Бога и существовала в древности (ср. Пс.23:4–6), встречается, например, несколько раз у Филона, но мы не нашли примеров, чтобы видение Бога, как в Новом Завете, поставлялось в зависимость от чистоты сердца (ср. Евр.10:22).

Что под миротворцами понимаются не только так называемые мирные, спокойные люди, которые и сами никого не трогают и их никто не трогает, но и люди, трудящиеся в целях достижения и водворения мира на земле, в этом едва ли возможно сомневаться. Иероним понимает под миротворцами тех, «которые сперва в сердце своем, а потом и среди несогласных между собою братьев водворяют мир. Что пользы, если ты умиротворяешь чужих, а в душе твоей борются пороки?» Но Иероним не объясняет, почему миротворцы назовутся (будут признаны) сынами Божиими. Какая связь между миротворением и сыновством? Почему назовутся сынами Божиими только миротворцы? Что такое сыны Божии? Когда миротворцы назовутся сынами Божиими? Попытки разрешить эти вопросы при помощи ветхозаветных аналогий, а также примеров из раввинских и апокрифических сочинений, едва ли могут считаться удачными. В этих последних случаях миротворцы иногда называются просто «благословенными» или «блаженными», в других – «учениками Аарона»; или же здесь говорится о «сынах Божьих», и израильтяне называются «сынами Божиими», но не потому, что они миротворцы. Нужно признать, что выражение Христа оригинально и сочетание миротворства с сыновством принадлежит только Ему. Чтó Он сказал и хотел сказать, объяснить чрезвычайно трудно. Не остается ничего больше, как только воспользоваться теми объяснениями, какие дают святитель Иоанн Златоуст и блаженный Феофилакт.Первый говорит: «Дело Единородного Сына Божия заключалось в том, чтобы соединить разделенное и примирить враждующее». Следовательно, миротворцы назовутся сынами Божиими потому, что подражают Сыну Божию. Феофилакт говорит, что здесь «не только разумеются живущие в мире с другими, но и примиряющие других ссорящихся. Миротворцы суть и те, которые своим учением врагов Божиих приводят к Богу. Они суть сыны Божии. Ибо и Единородный примирил нас с Отцом».

Имеются в виду не просто изгнанные, но изгнанные за правду. «Multi enim persecutionem propter sua peccata patiuntur, et non sunt justi», – говорит блаженный Иероним («многие терпят гонение по причине своих грехов, но не суть праведные»). Люди, изгнанные за правду, встречаются часто и во всяком обществе. Правдивые бывают нетерпимы в дурном и порочном обществе. Под правдой можно понимать вообще истину. Так как эти люди не находят для себя спокойного места на земле среди дурных и порочных, то получают обещание «царства» – земного в духовном смысле и будущего – небесного.

(Ср. Лк.6:22.)

Чтение этого стиха сильно колеблется. В многочисленных рукописях и отеческих цитатах – скажут всякое худое слово. В русском переводе  передано: «неправедно злословить». Такой перевод не только мало соответствует подлиннику, но и неточен сам по себе, потому что едва ли кого можно злословить праведно. Вероятнее понимать выражение так, что«Мене ради» относится ко всем предшествующим глаголам – «поносят вам»,«ижденут», «рекут всяк зол глагол». Спаситель говорит здесь не о каком-нибудь особенном возможном случае, но относительно действительно предстоящих ученикам поношений, гонений, злословия и называет людей, которые будут переносить все это, счастливыми.

(Ср. Лк.6:23.)

К общему выражению Матфея «радуйтесь и веселитесь» у Луки прибавлено «в тот день», т. е. в само время поношений, гонений и злословия, в самый день горя, происходящего от всех этих зол. Мысль о высшей небесной награде людям, не встречающим, ради Христа, в этом мире ничего, кроме злобы, гонений и поношений, естественна и вполне отвечает требованиям здравой логики и нравственности. С мнением, что здесь Спаситель имел в виду только учеников, и что только через посредство их говорил ко всем остальным, которые намеревались подражать ученикам (Евфимий Зигавин и др.), нельзя согласиться. То, что слова Его не относились только к ближайшим ученикам, доказала история гонений на христиан. Мысль Свою Христос подтверждает тем, что «так гнали и пророков, бывших прежде вас», с одной стороны, поставляя и возвышая Своих слушателей на степень, одинаковую с пророками, а с другой – указывая на общий, обычный характер пророческого жребия и служения. Какие именно факты гонений на прежних пророков Спаситель имеет здесь в виду, об этом Он не говорит. Нужно предполагать, что слушателям Христа эти факты были хорошо известны (ср. Деян.7:52;Евр.11:32–40; Иер.20:2; 2Пар.24:21).

Во всех блаженствах красной нитью проходит и тонкая, едва заметная критика существующих мнений и воззрений на счастье человека, и им противопоставляется совершенно новый взгляд на то, в чем состоит это счастье. Можно наблюдать, что в данном стихе это приветствие продолжается и даже усиливается, достоинство учеников Христа еще более возвышается, но вместе с тем, теперь уже относительно учеников, пробегает и легкая, самая светлая критика – на случай, если ученики не будут отвечать своему высокому призванию. «Вы, – говорит им Спаситель, – соль земли». Соль, будучи необходимым пищевым продуктом, без которого не могут обойтись ни люди, ни животные, считалась в древности благородным, высокоценным веществом. Nil sole et sale utilius (нет ничего полезнее солнца и соли), – говорили древние римляне. «Главное из всех потребностей для жизни человека, – говорит Иисус, сын Сирахов, – вода, огонь, железо, соль, пшеничная мука, мед, молоко, виноградный сок, масло и одежда»(Сир.39:32). Плутарх называет соль благодатью (χάρις), Гомер прилагает к ней эпитет – божественная (θεῖον), а Платон называет соль боголюбивым веществом (θεοφιλὲς σῶμα). Ученики Христа (в обширном смысле) необходимы и столь же ценны для мира, как соль.

Приветствие становится еще выше и притом без всякого, даже легкого оттенка критики относительно учеников. Спаситель называет учеников Своих «светом Мира». Справедливо замечает Августин, что Сам Христос есть lumen illuminans (свет просвещающий), а Иоанн Креститель был lumen illuminatum (свет заимствованный). В последнем смысле нужно, конечно, понимать выражение и относительно учеников Христа. Сам Христос был «свет миру» (Ин.8:12), «Свет истинный» (Ин.1:9) и прочее, ученики же были «светом в Господе» (Еф.5:8), «сынами света» (Лк.16:8) и др. Мысль, которую выразил здесь Спаситель, понятна.

Мысль о городе, поставленном на верху горы, тотчас же обрывается, и Спаситель опять возвращается к речи о свете. Теперь ученики сравниваются со светильником, который «светит всем в доме». Под словом λύχνος здесь нельзя понимать «свечи» (как в русском переводе), но – лампу, налитую маслом, потому что свечи у греков и восточных народов были мало употребительны. Слова, переведенные в русской Библии: «под сосудом», в славянской – «под спудом», есть латинское modius, хлебная мера, принятая и у греков, равная 8,754 литра. Согласно Морисону она равнялась еврейской «сате» или «сеа» (вместимостью в 432 яйца). Λυχνία – собственно подставка для лампы, иногда устраивавшаяся до полутора метров в вышину (Евр.9:2 – «светильник» в скинии, в Апокалипсисе упоминается о золотых светильниках – Откр.1:12, 2:1 и др.).

Приветствие принимает патетический тон, и речь отличается большой красотой особенно на греческом и, вероятно, на всех языках. Соль земли, город, стоящий на горе и видный всем, «вы свет», светильники, которых никто не ставит под сосудом, – и затем опять «свет», который должен светить всем людям, – все эти поэтические образы здесь перемешиваются и представляют из себя мерцающий блеск бриллиантов, поворачиваемых то в одну, то в другую сторону. Свет исходит столько же от лиц, сколько и от их «добрых дел», которые им свойственны. Эти дела пусть видят люди и прославляют за них Отца Небесного. Спаситель говорит здесь о делах не только хороших, добрых самих по себе, но и красивых, приятных на вид, свет от которых столь же приятен и нужен, как свет солнца или светильника в темной комнате.

С этого стиха начинается новая речь, никак не связанная с предыдущей. Если бы она принадлежала обыкновенному оратору, то мы могли бы говорить, что после приветствий, обращенных к слушателям, Он приступил теперь к изложению сущности дела. Однако ее совершенно справедливо считают и изложением нового – новозаветного – закона.

Этот закон был нов потому, что ничего подобного люди никогда не слышали прежде.

Ветхий Завет походил на пустой, ненаполненный сосуд, или, иначе, был только формой, не имеющей внутреннего содержания. Христос наполняет этот сосуд, дает форме внутреннее содержание и смысл. Иисус Христос наполнил или исполнил ветхозаветный закон совершенно Своей собственной личностью, жизнью, Своим учением, где разъяснил абсолютные истины религии и всеобщие принципы нравственности. При таком исполнении осталось неприкосновенным все, что имело прочную ценность и значение в ветхозаветной религии. Но сам этот процесс исполнения предполагает отмену ветхозаветной религии самой по себе. Она не могла продолжать теперь своего существования независимо от Нового Завета. Не сильнó и другое возражение, будто Матфей только вложил эти слова в уста Иисуса Христа потому, что появились «ложные пророки», пытавшиеся отвергнуть ветхозаветный закон и в целом и в частностях, ссылаясь при этом на слова Христа, которые извращались для этой цели.

«Ибо» показывает, что дальнейшая речь служит подтверждением предыдущей.

«Доколе не прейдет небо и земля». В греческом тексте – «доколе прейдет…» (без отрицания); в славянской Библии точно – «дондеже прейдет». Русский перевод не вполне соответствует подлиннику, но смысл выражен точно. Закон, и Ветхий, и Новый, дан для земли, для людей, живущих на ней. Пока люди живут на земле и видят небо, до тех пор будут продолжаться и оба закона. Смысл слов Спасителя ясен. Несколько труднее понимание дальнейших слов: «ни одна иота или ни одна черта»... Все толкователи согласны в том, что под йотой здесь разумеется маленькая еврейская буква «йод» (י), похожая на нашу запятую, а под чертой – едва видные для глаза небольшие черточки, которыми отличаются еврейские буквы «бет» и «каф» (ב и _כ), «далет» и «рэш» (ד и ר), «ге» и «хет» (ה и ח) и др. Спаситель говорит, что пока существуют небо и земля, даже малейшие черточки, мелочные постановления в законе не уничтожатся, не прейдут, не забудутся, не исчезнут из виду.

«То, о чем говорится в законе, называется малейшим; то, что намерен был сказать Христос, есть величайшее» (Августин). Здесь, однако, подразумевается не механическое исполнение заповедей, от великих до малейших, но – осмысленное, внутреннее, духовное. Пояснением этой мысли служат следующий и дальнейшие стихи.

(О фарисеях сказано в комментариях к Мф.3:7.)

Книжниками называются лица, занимавшиеся изучением Священного Писания, «ученые» (homines literati), по-еврейски – «соферим». Так как они занимались изучением закона, то назывались еще законниками или учителями закона. Иосиф называет их толкователями отеческих законов, софистами и священнокнижниками (ἱερογραμματεῖς). Им давались еще почетные названия раввинов. Это были люди, ведавшие тогдашнее книжное дело, до писания частных писем включительно. В народе книжники пользовались большим влиянием.

Что касается смысла стиха, то он, очевидно, заключается в том, что здесь разумеется исполнение книжниками только одного ветхозаветного закона, только одной ветхозаветной правды (δικαιοσύνη), без присоединения таких действий, которые свидетельствовали бы об исполнении, указанном Христом. Ветхозаветный закон не отменяется учением Христа. Но если он исполняется, выражаясь грубо, без добавлений, сделанных Им, то такое исполнение закона, свойственное книжникам и фарисеям, следует считать недостаточным, несовершенным, механическим, неосмысленным, неразумным и даже безнравственным. Ученики Христа должны превосходить книжников и фарисеев в исполнении закона. Если ученики не сделают этого, то не войдут в Царство Небесное. Таким образом, закон и его исполнение – это должно быть свойственно ученикам. Или только закон, или же закон без его исполнения, – это свойственно книжникам и фарисеям.

Речь начинается выражением: «вы слышали». Следует обратить внимание, что Христос не говорит: вы читали. Таково же и дальнейшее выражение: «сказано»(ἐρρήθη), но не «написано» (γέγραπται). Такие выражения избраны с очевидным намерением как можно больше упростить речь и приспособить ее к пониманию простого народа. Если бы Христос сказал: вы читали, то это было бы фактически неверно, потому что толпа в общем состояла из лиц неграмотных или недостаточно грамотных. Но Священное Писание читалось тогда в еврейских синагогах, и народ мог это чтение слушать. Он слышал, что было сказано «древним».

Заповедь «не убивай» повторена в законе несколько раз (Исх.20:13, 21:12; Лев.24:17;Втор.5:17, 17:8) в различных выражениях, но слов: «кто же убьет, подлежит суду», буквально не встречается в законе, если только не относить сюда Втор.17:8.

заповедь «не убий», несомненно, относилась только к людям, а не к животным (милость к которым, однако, требовалась), что исполнение ее в Ветхом Завете, по мнению некоторых экзегетов, не требовалось с решительной строгостью, и вообще она, следовательно, не имела абсолютного и непреложного значения. Такое толкование основывается на том, что, как говорится во многих местах Ветхого Завета, казни происходили по повелению Божию (Агаг и Самуил, жрецы Ваала и Астарты и Илия и проч.). Не отрицались, конечно, убийства и на войне. Но, с другой стороны, Каин за убийство Авеля, Давид – Урии наказаны были строго. Отсюда выводили, что в Ветхом Завете убийства разделялись на легальные и нелегальные, и только за последние виновные должны были подлежать и подлежали ответственности. Но если бы согласиться с таким толкованием, то следовало бы, однако, признать, что заповедь «не убий» не была дана для того, чтобы ее нарушать, и что она сохраняла свою силу для всевозможных случаев, а ее категорическое выражение должно было постоянно проливать свет на тогдашние мрачные житейские отношения. Таким образом, если были в Ветхом Завете нарушения этой заповеди, то не потому, что это было легально, а вследствие «жестокосердия», или же той или иной практической необходимости.

Слово «суду» употреблено, по-видимому, только в общем смысле, и потому нет надобности распространяться и о том, что это был за суд.

«А Я говорю вам» – противоположение предыдущей речи: «сказано древним». По принятому выше толкованию сказано Богом через Моисея. Если бы Спаситель сказал: «Бог не велел убивать, а Я говорю вам – убивайте», то в Его словах содержалось бы полное опровержение ветхозаветной заповеди и полное противоречие слову Божию. Значит, противоположение здесь только словесное и не относится к существу самой заповеди. Так же, как и Бог через Моисея, Спаситель запрещает убийство, но еще с большей категоричностью, устраняя сами причины, от которых зависели и зависят убийства. В Ветхом Завете создавались препятствия факту убийства, но не обращалось внимания на его внутренние причины. Люди должны были воздерживаться от убийств не только вследствие заповеди, но и из боязни подвергнуться суду. Спаситель переносит дело, так сказать, с внешнего двора во внутренний – в сердце человека.

Во всей Своей Нагорной проповеди Христос, очевидно, не обращает внимания ни на каких начальников, а говорит только простому народу, который мог понимать Его слова не иначе как исключительно в буквальном смысле. Так как главной причиной обыкновенных убийств в человеческом обществе всегда был, есть и будет гнев на брата, то в Новом Завете запрещаются не только сами убийства, но и гнев, от которого они происходят. При этом замечательно, что, так сказать, область гнева здесь ограничивается только отношениями к «брату», но ничего не говорится о гневе на врага или даже ближнего. Почему избрано именно слово«брата», а не какое-нибудь другое? В рассматриваемом стихе нужно понимать значение «брат» в смысле и кровного брата, и согражданина, и человека вообще (quivis alius homo – Mitmensch).

Но тогда возникают дальнейшие вопросы: как же поступать, когда на нас нападают неприятели, – следует ли на них также идти войной и убивать? Как поступать, если убийство требуется, например, в целях защиты при нападениях разбойников, которых если не убить, то они сами совершат много убийств, и притом лиц совершенно невинных и беззащитных? Можно ли оправдать убийства на войне и вообще в целях защиты? Можно, и именно так же, как они оправдывались в Ветхом Завете при существовании ясной, категорической и непреложной заповеди «не убий». В Ветхом Завете дана была эта заповедь, которая, собственно, направлена была против ветхого человека с его похотями, и, однако, «ветхозаветный» человек существовал. В Новом Завете была дана новая заповедь, которая дополняла ветхозаветную. Но это отнюдь не значит, что как только дана была новозаветная заповедь, так ветхозаветный человек тотчас и прекратил свое существование. Он существовал после Христа, существует и теперь. Мысль Нового Завета – изгнание и обезоружение ветхого человека, и эта цель постоянно достигается. Но это очень медленный процесс. Когда все люди сделаются новозаветными, тогда, конечно, не будет никакой надобности ни в войнах, ни в смертных казнях преступников. Но пока продолжается Ветхий Завет и живет ветхозаветный человек, войны и смертные казни являются делом практической необходимости, хотя и бывают отступлением от закона. Нужно только всегда и непременно помнить, что, защищая войны и смертные казни, как защитники их, так и преступники, которых они убивают, ни в каком случае не вращаются в сфере чисто новозаветных понятий, а ведут все свои рассуждения только на ветхозаветной почве. Будучи сами ветхими людьми, они борются по необходимости с ветхозаветным человеком и очень часто при этом совершенно забывают о свете, данном в ветхозаветной заповеди – «не убий», и об учении, данном Христом.

Слово «напрасно» служит обыкновенно для оправдания ненапрасного гнева. Гневное состояние затем выражается в произнесении «рака», словесном оскорблении или оскорблениях. Слово «рака» объяснялось различно. Златоуст считает его выражением незначительного гнева, скорее – презрения и пренебрежения. Это слово, согласно Златоусту, на сирийском языке равнозначно «ты». Августин считает более вероятным, что это слово не означает чего-нибудь (определенного), но выражает движение разгневанного духа, и относит слово «рака» к гневным восклицаниям. Феофилакт и Евфимий Зигавин согласны со Златоустом. Иероним полагает, что слово равнозначно еврейскому «рака», которое значит «пустой», безмозглый. Морисон считает слово до настоящего времени не разъясненным. Производство «рака» от арамейского «река», или «рейка» = «пустой», представляет лингвистические затруднения. Можно принять только то, что этим словом, которое сходно с несколькими еврейскими и арамейскими выражениями, обозначается вообще презрение, неуважение, оплевание и т.п., хотя точный смысл его неизвестен.

Что касается слов:«суду», «синедриону», «геенне огненной», то в этом стихе они имеют, несомненно, более определенное значение, чем в предыдущем, и указывают на низший суд, состоявший из 3 судей в местечках с населением около 120 человек, на суд из 23 – где население превышало 120 человек, и на высшее судилище – синедрион из 71 (по Шюреру), бывший в Иерусалиме. Слово «геенна» указывает на место, бывшее на юге от Иерусалима, где совершалось служение Молоху (2Пар.28:3, 33:6; Иер.7:31, 19:2–6 и др.). Иосия «осквернил Тофет, что на долине сыновей Еннома, чтобы никто не проводил сына своего и дочери своей чрез огонь Молоху» (4Цар.23:10). Сюда бросались трупы преступников, животных и всякие нечистоты. Для уничтожения запаха и разлагающихся предметов там разводили огонь. Это место сделалось образом для обозначения загробных мучений. Слово «геенна» встречается несколько раз у Матфея, Марка, Луки и в послании Иакова (Иак.3:6).

Обращаясь к слушателям, Спаситель в предыдущем стихе говорил об их собственном гневе, который служит к нарушению мираЕсли кто-нибудь принесет какой-нибудь дар для храма и, присутствуя сам в храме, вспомнит, что брат его гневается на него, то должен оставить дар свой пред жертвенником, возвратиться назад и примириться с братом своим. Толкуя эти стихи, святитель Иоанн Златоуст восклицает: «О, благость! О, неизреченное человеколюбие! Господь повелевает, чтобы поклонение Ему оставлялось вследствие требований любви к ближнему... Пусть, говорит Он, прервется служение Мне, только бы сохранилась твоя любовь, потому что и то – жертва, когда кто примиряется с братом. Потому-то Он не говорит: примирись по принесении или прежде принесения дара, но посылает примириться с братом, когда дар лежит пред жертвенником и жертвоприношение уже начато».

Повторяется мысль 24-го стиха о скорейшем, немедленном примирении, но дело рассматривается с несколько иных сторон. Кто вынуждается идти к судье, тот пусть мирится с соперником своим скорее, на самой дороге, которая ведет в суд. Слово «соперник» (ἀντίδικος) толковалось различно. Под соперником, по словам Августина, можно здесь понимать «или диавола, или человека, или плоть, или Бога, или заповедь Его. Но я, – говорит Августин, – не вижу, каким образом можно благоволить диаволу или примиряться с ним, ибо где благоволение, там и дружба; нельзя никому говорить, что следует заключать дружбу с Диаволом, неудобно вступать с ним и в соглашение. Поэтому, – продолжает Августин, – остается только одно – понимать под соперником заповедь Божию, которая противится желающим грешить».

у классиков просто означает человека, который желает судиться или судится с другим, по-нашему «истец» и «ответчик» – оба эти лица называются ἀντίδικος, хотя в 25-м стихе слово это употреблено, очевидно, в смысле «истец». Неправильно понимать здесь и «судей» (свт. Иоанн Златоуст), потому что каким образом с ними можно было бы мириться на дороге в суд? Практические советы, какие преподает здесь Златоуст, очень хороши: «До тех пор пока ты не взошел в суд, ты полный господин над собой, но как скоро переступишь за его порог, ты уже подневольный другого, и сколько бы ни усиливался, не можешь уже располагать собой, как хочешь». Разночтения в этом стихе не имеют особенной важности.

Смысл речи в том, что если человек не примиряется со своим соперником и доводит дело до суда, то должен подвергнуться судебной каре и выплатить весь долг. Отсюда видно, как бывает необходимо заблаговременное примирение. Кодрант была мелкая римская монета, которая упоминается в Новом Завете только два раза (еще Мк.12:42), = старой русской полушке (1/4 копейки). Это была самая маленькая медная монета времен Римской империи.

Еврейское слово «наах» означает все виды и роды любодеяния.

Законные супружеские отношения исключаются из речи Спасителя, и упрочение семейных отношений – главная Его цель. Слово «женщина» – в общем смысле, всякая женщина. Взгляд на женщину с намерением удовлетворить похоти есть сам по себе прелюбодеяние в сердце. По ветхозаветному закону грехом был самый факт прелюбодеяния, а по учению Спасителя грех бывает тогда, когда прелюбодеяние совершается в сердце. Слушатели Христа могли понять Его речь в том смысле, что Он заповедовал строгое воздержание от блуда, даже – в мыслях. Спаситель говорит о грехе мужчины, но совершенно понятно, что то же самое относится и к женщине. Их прелюбодейные грехи могут быть прощены, тем не менее – это грехи и отступление от нормы, и люди должны воздерживаться от них.

«Правый глаз» – правый, а не левый, потому что он, как и правая рука, дороже для человека. В древности это выражено было Аристотелем так: φύσει βελτίων τὸ δεξιὸν τοῦ ἀριστεροῦ (по природе правое лучше левого). «Слыша о глазе и руке, – говорит Феофилакт, – не думай, что здесь говорится о членах, потому что тогда (Спаситель) не присовокупил бы слов «правый» и «правая». Здесь говорится о мнимых друзьях, которые приносят нам вред». Такие толкования нельзя считать правильными. Спаситель потому и сказал «правый» и «правая» (стих 30), что говорил о членах тела, к друзьям же эти выражения неприложимы. Кроме того, речь, очевидно, относится к μοιχεία, и о членах тела говорится как об орудиях страсти.

Лучшее объяснение слова «скандал» (соблазн) встречается у Тренча (Притчи, 2-е изд. 1888, с. 89): «σκάνδαλον (в его классической форме σκανδάληθρον) есть та часть ловушки или силков, на которую кладется приманка и которая, как только дотронутся до нее, выскакивает и заставляет пружинку вдруг затянуть силок; затем вообще под этим словом разумеются силки. В Новом Завете оно прилагается к духовным предметам и заключает в себе все такое, что, спутывая ноги людей, заставляет падать их, вследствие этого оно близко подходит к слову πρόσκομμα и тесно связано по значению также со словами παγίς и θήρα, с которыми оно и употребляется иногда рядом, как, например, в Рим.2:9». Ср. Лев.19:14, где подσκάνδαλον (у Семидесяти) понимается предмет, о которыйспотыкается на своем пути слепой.

Новейшие толкователи понимают выражения Христа буквально, т. е. Он говорит, что если даже правый глаз или правая рука соблазняют тебя, то лучше вырвать глаз или отсечь руку и прочее. Толкование это так же, по-видимому, неверно, как и первое, потому что все это отвлеченности. Ὄχλοι могли понимать слова Христа не иначе как выражения образные, где указывается на необходимость соблюдения большой строгости, когда дело идет о грехе прелюбодеяния.

По конструкции и смыслу этот стих ничем не отличается от предыдущего. Одна и та же истина рассматривается с разных сторон и таким образом больше запечатлевается в сознании слушателей.

святитель Иоанн Златоуст: «К новому предмету Спаситель переходит лишь после того, как раскроет во всей полноте предыдущий. Так и в данном случае Он показывает нам еще другой вид прелюбодеяния». Подробная речь об этом предмете во Втор.24:1–4 излагается Спасителем весьма кратко и совершенно свободно. Передается только сущность дела и совершенно не обозначаются обстоятельства, дававшие повод к разводу, указанные во Второзаконии.

Тот, кто разводится с женой (или жена с мужем) по какой-нибудь другой причине, кроме вины прелюбодеяния, тот заставляет (дает повод), вследствие недостатка удовлетворения плотской страсти, разведенной (оставленной) стороне прелюбодействовать. Таким образом, одно зло, произвольное разлучение с женой (или с мужем) без всякой основательной причины (вины прелюбодеяния), влечет за собой другое, заставляет невинно покинутую (или покинутого) впадать в грех, прелюбодействовать, и этот грех, как можно судить по тону речи Христа, ложится всей тяжестью не на отпущенную (или отпущенного), а на того, кто отпускает без вины, и вина его делается, таким образом, сугубою. Это видно из употребленного здесь глагола ποιεῖ. Кроме того, тот, кто вступает с разведенной без вины женщиной в новую связь, также допускает грех, но этот грех опять должен быть вменен и тому человеку, который разводится со своей женой без вины с ее стороны. Таким образом беспричинный развод бывает соединением многих зол, многих грехов, которые ложатся всей своей тяжестью на лицо, допустившее произвольный и неосновательный развод.

Но как поступать, если прелюбодеяние, будучи единственным проступком, когда развод дозволителен, будет выставляться как средство для получения развода с нелюбимой женой или нелюбимым мужем? Другими словами, если ради получения развода будет совершаться намеренное прелюбодеяние, как это и бывает на практике, когда даже «берут на себя вину», не будучи в ней повинны. Одно ли прелюбодеяние может считаться уважительной причиной для развода, или тут могут быть и другие причины, например impotentia, болезни, несходство характеров, преступления и прочее? Эти юридические вопросы разрешаются тем, что Спаситель смотрит вообще на нарушение брачной связи как на грех. Каждый может, затем, в своей совести решить, допускает ли он грех, разводясь со своей женой или жена – с мужем, и поступать по велениям своей совести, имея постоянно в виду заповедь.

Заповедь изложена в Лев.19:12; Чис.30:3; Втор.23:21, 23. И здесь опять Спаситель передает кратко только сущность ветхозаветного закона. В Лев.19:12запрещается не вообще всякая клятва, а только ложная. Русский и латинский переводы: «не преступай клятвы», Vulgata: non perjurabis, – не точны; славянский: «не во лжу кленешися»; в еврейском текстеЛев.19:12 к «не клянись» прибавлено слово «лашакер» – «для лжи», что выражается греческим глаголом ἐπιορκέω, который в отличие от простого ὀρκέω означает «клянусь ложно». Поэтому смысл слов Спасителя, по-видимому, таков: не клянись ложно, а когда клянешься (не ложно), то исполняй пред Господом (в славянском переводе точнее – «воздаси же Господеви») клятвы твои. Так приблизительно Златоуст: «Что значит: «исполняй пред Господом клятвы твои»? Это значит: когда клянешься, ты должен говорить истину (ἀληθεύεις ὀμνύς)». О клятвопреступлении здесь речи нет.

Учение Христа о клятвах. Глагол ἐπιορκέω (клянусь ложно) соответствует еврейскому «шаба», который производят от «шеба» – семь – священное число у евреев и на Востоке употреблявшееся при клятвах (Быт.21:28 сл.) и проклятиях (Чис.23:1), и «шебуйя» – клятва. 

Первое впечатление, которое создается при чтении стихов 34–37, заключается в том, что Христос запретил всякую, какую бы то ни было, клятву вовсе и безусловно. Такое впечатление подкрепляется параллельным местом Иак.5:12, где апостол говорит: «прежде же всего, братия мои, не клянитесь ни небом, ни землею, и никакою другою клятвою (μὴ ὀμνύετε... ἄλλον τινὰ ὄρκον), но да будет у вас: «да, да» и «нет, нет», дабы вам не подпасть осуждению». Так и поняла эти слова Христа древняя Церковь, в смысле абсолютного воздержания от всякой клятвы.Иустин мученик: «Он (Иисус Христос) заповедал нам не клясться вовсе, но говорить всегда истину, в словах: «не клянитесь вовсе» и прочее (буквально приводятся слова 37-го стиха с небольшими различиями)».

Подробные и распространенные клятвенные формулы, произнесенные или по ошибке, или по недоразумению, или вследствие практической невозможности их исполнять, имели иногда роковые последствия.

Слова взяты из Исх.21:24; Лев.24:20; Втор.19:21,  Но, в сравнении с еврейским, речь сокращенная, пропущено: «руку за руку, ногу за ногу, обожжение за обожжение, рану за рану, ушиб за ушиб» (Исх.21:24–25), «перелом за перелом» (Лев.24:20); «душу за душу... руку за руку, ногу за ногу» (Втор.19:21). В Ветхом Завете, как и других древних народов, существовал так называемый закон возмездия (у римлян – jus talionis), который применялся не только по суду, но и в отношениях частных лиц. Христос здесь на этот закон и указывает.

Иоанн Златоуст и Феофилакт предполагают, что под «злым» здесь подразумевается диавол, действующий через человека. Феофилакт спрашивает: «Неужели не следует противиться диаволу?» – и отвечает: «Да, но только не нанесением ему ударов, а терпением. Потому что огонь не угашается огнем, а водой. Но не думай, что здесь говорит Спаситель только об ударе по щеке, Он говорит и о всякой другой обиде и вообще просто об опасности». Другие экзегеты под τυ πονηρυ понимают злого человека, и притом в дательном: «не противься злому человеку».

Морисон спрашивает: «Должны ли мы никогда не противиться злому человеку?» – и отвечает: «Да, должны противиться часто и до последней степени. Но это противление никогда не должно быть делом личной мести, а здесь Спаситель именно и говорит о личной мести, и только о ней». По мнению Цана, здесь речь идет о сопротивлении не диаволу и не человеку, а существующему в мире злу, насколько оно обнаруживает пред нами свою силу, т. е. о том, что мы не должны поборать зла злом, потому что сопротивление враждебному нападению на нас, даже в случаях необходимости, постоянно клонится к увеличению сил противника.

Кратко же и ясно принципиальное учение Спасителя можно выразить так: кто обижает, тот совершает грех; если кто противится обижающему, тот совершает такой же грех, как и он, потому что хочет его обидеть. Кто не противится, тот свободен от греха и, следовательно, оправдывается Богом. Это должно иметь и всегда имеет огромное практическое значение, потому что в таких случаях Сам Бог является мстителем виновных и защитником невинных и побеждает зло, с которым отдельному человеку бороться трудно или невозможно. Такова, по-видимому, главная мысль последних предложений 39-го стиха и следующих.

Ср. Лк.6:29. Толкователи согласны с тем, что под χιτών понимается нижняя одежда, хитон, рубашка; под ἱμάτιον – верхняя, плащ и т.п. Общая мысль та же, как и в предыдущем стихе.

Смысл стиха понятен и не требует объяснения. Смысл: делай больше, чем сколько тебя принуждают.

«Поприще» в точном значении равно римской миле (греч. μίλιον), которая, согласно Гольцману, равняется 1000 шагов, или 8 стадий, или 1472 метра.

Ср. Лк.6:30, где та же мысль выражена несколько иначе: «всякому, просящему у тебя, давай, и от взявшего твое не требуй назад». Речь очевидно идет об имущественных отношениях и ни о чем другом. Поэтому рассуждения о том, что эта заповедь не должна исполняться буквально и что не во всех случаях просьбы могут быть удовлетворены, например, когда дитя просит нож, чтобы зарезаться, представляются излишними.

Первое предложение заповеди заимствовано из Лев.19:18; второго предложения:«ненавидь врага своего», нет в древнем еврейском законе, и Спаситель ссылается здесь или на позднейшие постановления Ездры, или же на постановления книжников, направленные к тому, чтобы развить в иудеях человеконенавистничество. Adversus omnes alios hostile odium – враждебная ненависть ко всем другим (Тацит, «История», V, 8) со стороны иудеев была хорошо известна тогдашним язычникам, которые и сами иудеев ненавидели.

(Ср. Лк.6:27–28.)

Святитель Иоанн Златоуст находит, начиная с 39-го стиха, девять степеней, по которым Спаситель возводит нас все выше и выше – «на самый верх добродетели». «Первая степень – не начинать обиды, вторая, когда она уже причинена, не воздавать равным злом обидевшему; третья – не только не делать обижающему того, что ты потерпел от него, но и оставаться спокойным; четвертая – предоставлять себя самого злостраданию; пятая – отдавать более, нежели сколько хочет взять причиняющий обиду; шестая – не питать к нему ненависти; седьмая – даже любить его; восьмая – благодетельствовать ему; девятая – молиться о нем Богу». Подобное учение не было чуждо и язычникам. Так, известны буддистские изречения:
«Побеждай гнев отсутствием гнева,
Побеждай несправедливость добротой,
Побеждай подлого человека даром,
А лжеца – истиной».

Речь очень тонко и незаметно опять переходит в ряд приветствий, что свойственно блестящей ораторской речи. Делается как бы перерыв, и оратор дает возможность как бы вздохнуть своим слушателям. Спаситель приравнивает теперь их к сынам Отца Своего Небесного, и они должны поступать так, как делает их Отец, подражать Ему. А Отец повелевает, чтобы солнце восходило над злыми и добрыми и посылает дождь на праведных и неправедных. У Сенеки находят замечательную параллель этим словам Христа: si deos imitaris, da et ingratis beneficia; nam et sceleratis sol oritur, et piratis patent maria (если будешь подражать богам, окажи и неблагодарным благодеяния, потому что и для злодеев восходит солнце и морским разбойникам открыты моря).

Ср. Лк.6:32, «мытари» заменены у Луки словом «грешники» и считались не лучше язычников. Ученики Христа должны быть выше книжников и фарисеев. Но если они будут любить только тех, которые их любят, то не станут выше даже язычников (или мытарей), которые так делают по естественному закону любви, вложенному в человека.

Слово «братьев» употреблено здесь, очевидно, в общем значении – близких людей, соотечественников и т. п.

У Луки (Лк.6:33–36) имеются дополнения: «будьте милосерды, как и Отец ваш милосерд» и Происходит от τέλος – в смысле достигнутой цели, употребляется о жертвенных животных, не имеющих телесных недостатков, о взрослых людях в их отличии от младенцев, и в нравственном смысле означает совершенство, полноту, безупречность, непорочность. Слова Спасителя имеют ясную связь с 45-м стихом, где перечисляются не все свойства Божии, а только благость. В этом только смысле и могли понять речь Христа Его слушатели.