Очень тихий голос священника, читавшего проповедь, сначала даже озадачил: «Не может батюшка погромче говорить, что ли?» Однако, видя, что людям этот голос не только привычен, но еще, судя по всему, и любим ими, начинаешь вслушиваться — этому помогала полнейшая тишина. И еще — глаза священника, смотревшие на каждого из прихожан с той любовью, которую не спутаешь ни с чем: искренней, сопереживающей, сострадающей. Начинаешь ловить каждое слово. И с каждым словом, подтвержденным такой вот любовью, светлело в сердце.

О внутренней сердечной молитве. Память святителя Григория Паламы.

«Дорогие братья и сестры, сегодня у нас второе воскресенье Великого поста, память святителя Григория Паламы. Это великий святитель, человек необыкновенно светлый, исполненный великой любви ко Христу. И этот человек для нас — учитель и наставник молитвы, молитвы глубокой, внутренней, духовной. Ведь молиться можно по-разному, как вы знаете. Вот, я крещусь, кланяюсь, лобызаю иконы, ставлю свечи — это молитва, и хорошая молитва. Молиться языком, произносить слова молитвы — это и хорошо, и нужно. Но если все это делается без участия сердца, без чувства, без понимания того, что я говорю и Кому молюсь, то от такой молитвы пользы будет немного.

Так вот, святитель Григорий Палама — учитель глубокой внутренней умно-сердечной молитвы. Такой молитвы, где участвует и сознание человека, и его сердце, которое чувствует молитву. Таких учителей всегда было немного. Что делать людям, когда подле них нет такого учителя? Подле нас, братья и сестры, всегда есть один Учитель: прежде всего, учит молитве Христос.

Но еще я хочу сказать о том, как Христос нас учит молиться, какие употребляет для этого способы. Молитве учит жизнь, горе или, как у нас в Церкви принято говорить, молитве учат скорби, тяжелые переживания. И они учат совсем не внешней молитве, потому что внешняя молитва — она слабая. Человек, у которого горе, не будет просто креститься и кланяться, или что-то говорить кое-как — он, может быть, и не будет как-то особенно говорить, но у него будет болезновать и плакать сердце, а это и есть самое главное условие настоящей молитвы.

Сегодня у нас читалось Евангелие, в котором говорилось, как однажды, когда Христос был в одном доме, к Нему принесли больного. Дом был полон народу, так что войти нельзя было, и тогда эти люди, которые несли расслабленного, тяжелобольного и страдающего человека, наверное, своего друга, влезли на крышу дома и разобрали ее — на востоке крыши плоские, их можно легко было разобрать.

И вот, они раскрыли кровлю дома и спустили на веревках этого больного к ногам Христа. И, как говорит Евангелие, Христос, видя веру их, сказал расслабленному: „Чадо, прощаются тебе грехи твои“. А потом сказал: „Встань, возьми постель твою и ходи“. И он встал, взял постель и пошел домой, как будто и не болел.

Здесь, братья и сестры, говорит Евангелист, что Господь видел их веру, и, видя ее, простил больному его грехи, а потом исцелил. Но тут была не только вера. Вера — это только начало. Вера побудила этих людей прийти ко Христу, она побудила этого расслабленного попасть к Господу. Но тут кроме веры была еще и молитва.

А что такое молитва? — Это мольба, вопль сердца к Тому, Кто единственно может помочь. И в сердце этот больной, наверное, кричал Христу. Так-то, по робости, по недомоганию, он молчал языком, но сердце его вопило. И этот молитвенный вопль достиг Христа, и совершилось чудо. И в истории нашей Церкви таких чудес очень и очень много, они совершаются постоянно.

Смотришь на эти случаи, братья и сестры: когда молитва бывает особенно сильной? — Когда всякая надежда на человеческую помощь уже отступает. Бывают ведь разные случаи, не только болезни. Бывает горе большое, несчастье — всякое бывает в жизни. И никто не может помочь. Посочувствовать могут, конечно — это очень большое дело, да. Разделят горе — хорошо, но это такая помощь, которая от беды-то не спасает и из беды не выводит. И вот тогда уже люди поневоле начинают прибегать к единственному, что осталось. А единственное, что остается, — это Бог, Христос, Божия Матерь, Небесные Силы. То есть, та сила, для которой всякое препятствие земное, человеческое, не имеет никакого значения.

Как у нас в Церкви говорится: „Идеже Бог хощет, побеждается естества чин“, то есть, земные законы покоряются, отступают, упраздняются законами духовными. Дух безмерно выше и сильнее тела и всего земного. Поэтому, братья и сестры, когда такое бывает, когда наступят скорби, тогда наша молитва очень сильна. И Господь делает так, часто делает: попускает людям потерпеть и оказаться в очень трудных, почти отчаянных условиях. Если Господь видит, что человек способен на веру и на молитву, Он ему такое дает.

Вот почему святые так много терпели. Святые — это люди великой веры и великого упования, великой преданности Христу. И поэтому попускались им всякие скорби ради того, чтобы через это их привести к сильнейшей молитве и веру их разжечь как великий костер. И тогда великая польза была — польза не в том, что они получали какую-то телесную помощь. Это было, но это не главное: они получали опыт веры, удостоверение того, что вера их не напрасна, что, действительно, Бог живой, и Христос живой, и Матерь Божия… В скорби открывалась для них сила Христова, открывался Сам Господь с Его великой любовью: Христос для них в скорбях оживал.

Есть такое выражение у нас в Писании: „В скорби распространил мя еси“, то есть, „расширил меня“. Как говорят святые: до скорби человек молится Богу как чужой, а в скорби начинает молиться как свой Богу. Это очень глубокая, верная мысль. Не в том дело, конечно, что человек может быть чужим Богу — Богу человек всегда свой, но в скорби сам человек меняется. Он устремляется ко Христу, прилепляется Ему. „Придите, поклонимся и припадем ко Христу“ — в скорби припадают к Нему, вот этого-то и надо каждому из нас, любезные братья и сестры, обязательно надо.

Вот почему так много бывает тяжелых переживаний — у людей верующих, может быть, особенно. Это признак как раз хороший, братья и сестры. Это признак того, что Бог любит нас, ждет, чтобы мы выросли в вере и в любви к Нему, чтобы мы узнали Его. А через настоящую молитву и узнаём».

Это уже потом были беседы с отцом Владимиром, исповеди у него — увы, такие немногочисленные. К счастью, остались записи его проповедей, вышедшие потом в двух книгах «Вот, что положилось мне на сердце сказать вам…». Он всегда начинал проповедь или беседу перед исповедью так: «Любезные братья и сестры». В этом обращении никакой фальши не чувствовалось, никакого «заигрывания с публикой» не было — для него действительно все были любезными братьями и сестрами!

Отец Владимир Залипский, служивший до самой своей кончины в Таллине, — такой христианин, который всей своей жизнью подтверждал: Бог есть Любовь. А любовь может быть разной — это не благодушненькая снисходительность, а требующее ответа и ответственности чувство. Отец Владимир обладал такими качествами и пытался научить им других.

Родился в 1926 г, в Эстонии. Обычное счастливое детство: школа, друзья, шахматы, игра на скрипке, велосипедные прогулки по Кадриоргу. Задняя парта в школе, остроумные шуточки, влекшие замечания учителя — ничего необычного.

Потом — война, немецкая оккупация, мобилизация в немецкую армию: слава Богу, за все время ни разу не выстрелил, потому что служил в обозе. Чудо спасения от смерти — о нем отец Владимир рассказывал всегда с тонкой самоиронией, так свойственной ему: однажды он стоял на посту, охранял что-то. Погода была прекрасная, он декламировал Пушкина и был в прекрасном расположении духа. Вокруг что-то посвистывало — он не обращал внимания. Только потом понял, что это были пули: по всей видимости, стрелял снайпер.

Другое чудо: когда в числе пленных в немецкой военной форме его уже поставили к стенке, в последний момент прибыл гонец с приказом о помещении всех пленных в фильтрационный лагерь.

Годы, проведенные сначала в армии, а потом в лагере, за колючей проволокой, дали ему пережить те страдания и почувствовать те утешения, о которых нельзя узнать понаслышке, из чужих рассказов, пусть и добрых. Отец Владимир говорил, что спасло его Евангелие, которое его мама сунула ему в карман, когда бежала рядом со строем новобранцев. Позже, во время испытаний, он просто ухватился за это Евангелие: он решил поступать во всех ситуациях так, как там говорится. И эта верность Слову Божию спасала не только его самого, но и давала утешение многим людям, которые, несмотря на его тогда еще юный возраст, обращались к нему.

Он вернулся из лагеря в Эстонию в 1947-м году, а в 1956-м был рукоположен в священники.

«Отец Владимир трудится над малым стадом, а больше над самим собой», — писал находящемуся в заключении священнику Вячеславу Якобсу, ныне митрополиту Таллиннскому и всея Эстонии Корнилию, протоиерей Валерий Поведский. Отец Владимир говорил о том времени своего нелегкого служения: «Там было Небо».

Затем более 30 лет он служил в таллиннском Александро-Невском соборе (скончался в 1997 г.). Там и были сделаны записи его проповедей, бесед перед исповедью. Отрывки некоторых из них мы предложили нашим читателям.

отец Владимир Залипский, 

автор публикации: Петр Давыдов

Источник: ПравМир