«Каждый догадывается, что после встречи с Богом ты уже не будешь прежним, придется пройти путем Креста и боли, а жизнь твоя, отлаженная и предсказуемая, скорее всего, просто разлетится в прах от Его прикосновения».

 

Старенький батюшка читал на литургии Евангелие.

Чинно. Торжественно. С чувством.

Потом старательно закрывал старинную книгу и поранился о тяжелые металлические застежки. Пошла кровь. Совсем немного. Справились. А вопрос остался:

Разве можно пораниться об Евангелие?

Конечно, если речь идет о тяжелом фолианте в латунном окладе, ответ очевиден. Но верующие — народ мнительный:

— Но ведь это святая книга! Неужели встреча с Богом может принести боль и страдание? Неужели о Бога можно пораниться?

Мысль о встрече с Богом живет в каждом человеке, атеист ты или верующий. Возможно, испуг перед неизбежностью этого события толкает людей на протест, рождает попытки спрятаться от Бога или – куда надежнее! — отменить Бога и окончательно успокоиться, чтобы жить в счастье и радости!

Только никак не успокаивается, где-то внутри мучает, и беспокойная активность современных безбожников — лучшее подтверждение тому, что навязчивое желание «поставить Бога на паузу» неизбежно проваливается каждым поколением богоборцев.

Встреча с Богом неизбежна. Этот факт, принятый с последней серьезностью, способен напугать самых стойких. Если Бога нельзя отменить, может, удастся с Ним договориться? И этим путем идет большинство.

В Писании есть отрывок, который обычно обходят вниманием — люди по собственному почину огромной толпой выходят из города, чтобы встретиться со Христом:

И вот, весь город вышел навстречу Иисусу.

Перечитайте вслух — это звучит невероятно величественно и достойно кисти художника: скромная фигура Учителя в окружении робких апостолов, и многолюдный город, огромной, но осторожной толпой вытекает из главных ворот навстречу со Христом.

Не отвлекайтесь! Читайте дальше:

и, увидев Его, просили, чтобы Он отошел от пределов их (Мф 8:34).

Да, это та самая история! Христос изгнал демонов из гадаринского бесноватого. Стадо свиней бросилось с обрыва в море и погибло, но больному был возвращен человеческий облик, и вот он — одет и умыт! — сидит у ног Учителя и жадно слушает Слово Жизни.

— Человека исцелили, а они — уйди! Как так можно? Возмутительно!

— Да. Печально. Но если мы будем достаточно честны, признаемся, что отлично понимаем отчаянный порыв напуганных горожан. Отчаянный — потому что они ясно осознают, Кого и о чем просят. И даже если не совсем осознают, сам по себе евангельский рассказ глубже исторического события. Бог приходит без приглашения, и вся отлаженная жизнь летит вверх тормашками. Это понятно любому обывателю:

люди просят Бога, чтобы Он оставил их в покое!

Мы не какие-то атеисты — упаси Бог! Евангелие признаем и Церковь поддерживаем! Но должны же быть какие-то гарантии! Неужели так трудно не выходить за рамки, за всеми одобренную «дорожную разметку»? Каждый должен знать свое место — разве не так? Разве не это залог мировой гармонии? Мы не отрицаем Бога, но у Него как у хранителя этой гармонии тоже есть свое «естественное место», свои границы, на которые мы не посягаем, но и от Бога ждем ответной вежливости.

Звучит скандально. Да никто и не поставит подпись под таким «исповеданием». Но ведь и в самом деле, духовная жизнь человека порой срывается в такую религиозность.

Мы так не говорим. Мы так не думаем. Мы так молимся:

— Господи! Мне от Тебя ничего не надо, только бы сын поправился!

— Господи! Я больше ничего у Тебя не прошу, только бы на работу взяли!

— Господи! Мне бы только сдать экзамен, а там я Тебя уже трогать не буду!

Мы предусмотрительно высылаем гонцов навстречу Богу, чтобы предупредить Его приход. И дело не в малодушии и любви к комфорту. Интуитивно каждый догадывается, что после встречи с Богом, ты уже не будешь прежним, придется пройти путем Креста и боли, а жизнь твоя, отлаженная и предсказуемая, скорее всего, просто разлетится в прах от прикосновения Бога.

 

Апостол Встречи

После митрополита Антония Сурожского православные христиане всерьез заговорили о богословии Встречи. Это важнейшее событие жизни человека, та точка биографии, когда обычный гражданин начинает обращаться в христианина.

Человек встречает Бога. Событие личное и неповторимое. Поэтому, говоря о нем, мы вправе писать это слово с большой буквы — Встреча.

Исключительность этого события не только в том, что это поворотный момент моей биографии, но и удивительным образом, это важнейшая страница биографии Бога.

Встреча — это Бог выходит навстречу человеку.

Встреча — это человек встречается с Богом.

У блаженной памяти владыки Антония — не произошла, а именно началась, потому что Встреча — это событие, однажды начатое, а потом длящееся всю жизнь.

Взъерошенный подросток решил разоблачить назойливого христианского Бога. Мальчик взялся за первоисточник — евангелие от Марка.

Читать Писание — странный способ вызвать Бога на дуэль. Но Бог пришел. Они встретились. И русский школьник стал апостолом Встречи.

В биографиях гениев духовной жизни такие страницы — самые важные. Возможно, это и есть важнейшее и значительнейшее событие их жизни, событие, которое и сделало их гениями — они просто не побоялись выйти навстречу Богу и сказать «да».

Владыка Антоний часто вспоминал слова одного серба: по-сербски «встреча» значит «радость». В словарях есть и другой перевод: «встреча» — «счастье».

Встреча с Богом — радость и счастье. Даже не знаю, какой знак поставить в конце этого предложения: вопросительный или восклицательный?

 

Делает ли Встреча с Богом счастливым и успешным? Приносит ли радость?

Трудный вопрос.

Сможете ли вы назвать Иоанна Предтечу счастливым человеком? Писание говорит, что он дважды встречался со Христом. Обе встречи были на реке Иордан. Это было величественно и потрясающе: голос Отца и присутствие Духа Святого — такое не забудешь!

Была еще одна таинственная встреча, когда Дева Мария навещала свою родственницу, и младенец во чреве Елизаветы взыграл от радости в присутствии Матери Бога. Слова радости и счастья можно найти в евангельском рассказе. Но спросите себя, человека взрослого и опытного:

вы бы пожелали такого счастья своему ребенку?

Это не литературная игра, а тест на христианскую зрелость.

 

Что скажете?

Иоанн Креститель — избранный пророк и провозвестник Спасителя, лучший из рожденных женами, праведник, которому было поручено высочайшее из служений. На иконе он рядом со Христом и Царицей Небесной. Но какая жизнь — у-часть, с-частье — выпали этому человеку? Сирота, не знавший родителей, воспитанный чужими людьми в нищете, с юности в пустыне, никогда не ел хлеба досыта, не знал уюта собственного дома, радости семьи и детей, убитый самым варварским способом. Об этом счастье вы хотели сказать? Такую радость подарила ему Встреча?

 

Когда говорят о Встрече, непременно вспоминают праведного Симеона, который принял на свои руки Младенца Христа. Евангелист Лука подчеркивает, что Симеон был исполнен Духа Святого и вся его жизнь была служением ожидания. Предтеча должен был указать Христа, Симеон — встретить Бога Воплощенного.

Старец Симеон прожил долгую жизнь, гораздо дольше, чем пустынник Предтеча. Можно ли назвать его счастливым из-за невероятного долголетия? Есть ли чему завидовать? Вот человек, который живет ради одной-единственной миссии, ради одного смысла, пропитавшего всю его жизнь. Он даже поделиться ни с кем не может тем откровением, которое хранит от Духа Святого. Даже Встреча с Тем, Кого он ждал все эти бесконечные годы осталась репликой без ответа — разве с младенцем поговоришь?

И все же — Симеон счастлив! Симеон переполнен радостью! Другим счастьем и другой радостью — это должны понимать христиане, потому что христианская радость — другая радость — радость через Крест и Воскресение!

 

Есть дело!

На иконе Сретения — Бог и три счастливых человека: Богоматерь, праведный Иосиф и святой Симеон.

Три счастливых человека?

 

Дева, жизнь которой была полна лишений, скитаний по чужим странам и чужим углам, Мать, на глазах Которой убили Сына.

Старик-молчальник, который так растворился в своем служении Деве и Сыну, что ни Писание, ни история не запомнили о нем ничего более примечательного.

Древний старец, обреченный на одинокое долголетие ради таинственной и почему-то крайне важной миссии, порученной именно ему Духом Святым.

Три счастливых человека?

Каждый вечер в церкви поют прощальный гимн старца Симеона:

Ныне отпущаеши раба Твоего, Владыко,
по глаголу Твоему с миром!

Красиво! Трогательно! Кажется, что это вздох облегчения человека, которому наконец-то позволили отдохнуть. Но вчитайтесь внимательно, а лучше — спойте! Здесь нет ни капли от той грусти и причитаний, которыми дышит, например, томный и переутомленный Экклезиаст. «Ныне отпущаеши» — не элегические придыхания, а полнокровный гимн — ликование о хорошо сделанной работе! Переполненный радостью пророческий взгляд на тысячелетия вперед!

Яко видеста очи мои спасение Твое!
Еже еси уготовал пред лицем всех людей!
Свет во откровение языков и славу людей Твоих Израиля!

Это говорит человек — который в деле! Он с Богом заодно! Они вместе что-то задумали, и вот это что-то — здесь перед глазами, уже осуществляется!

Современные христиане, читая владыку Антония, лихорадочно пытаются отыскать в своей биографии следы Встречи:

— Я ведь христианин! У меня тоже должна быть Встреча! Где-то непременно была, я просто что-то упустил.

Встреча встрече рознь. Если вы ищете волнений и ярких эмоций, это не про Христа.

Встреча со Христом — это не событие «Бог есть!», это призыв к действию, приглашение к служению, заговорщическое доверие Бога: «Есть дело!»

А если ты что-то делаешь вместе с Богом — будь готов пораниться!

Праведный Симеон был человеком служения. Деве Марии, в Которой старец тоже опознал человека служения, он не боится сказать:

Тебе Самой оружие пройдет душу, —
да откроются помышления многих сердец (Лк 2:35).

Слово, переведенное на русский абстрактным «оружие», в оригинале звучит куда острее — ῥομφαία — короткий меч, скорее, длинный опасный нож. Вместо того, чтобы утешить испуганную девушку, старец Симеон рассказывает о ранах, которые ей предстоит получить, принять и пережить. Не о простом человеческом счастье, которого, безусловно, была достойна Дева Мария, пророчествует Симеон, а о боли и утратах.

Если призван на служение Богу, будь готов пораниться!

 

Ей, гряди!

Религиозная жизнь убаюкивает. Знакомая череда праздников, постные будни, будничные посты, предсказуемые радости. Зашел в церковь — перекрестись, увидел икону — поцелуй. Все так понятно, прилично и привычно, что можно спасаться, не просыпаясь.

«Спим в шапку!» — говорил владыка Аристарх.

Помолились — садимся за стол. Подкрепились — Богу слава!

— Что это вы там пели после обеда? Какие-то посреде…

— «Но яко посреде учеников Твоих пришел еси, Спасе, мир дая им, прииди к нам и спаси нас».

— И ты правда этого хочешь?

— Чего?

— Чтобы Христос пришел к тебе? Это то, о чем ты просишь Бога?

Вздрогнул.

Проснулся.

— Чтобы Христос пришел? Ко мне? Это конечно… Но, может, не сегодня.

— Да ведь ты только что сам умолял и крестился истово! И так жалобно пел!

Проблема века: христиане не очень понимают, о чем просят Бога. Когда молитва сбывается, сонно хлопают ресницами:

— Это что же все мне?

— Многократно запрашивали! Тут с пометкой: «настойчиво и ежедневно».

— Знаете, мне как бы и не нужно, то есть не срочно… Я больше из вежливости…

Молитва после трапезы — древняя и глубокая. Если не по тексту, то по духу. Она пришла из поколения первых учеников, того благословенного времени, когда христиане жили жаждой встречи со Христом, так что не только каждое слово, но и поступки и дела обращались в апостольский призыв: «Ей, гряди, Господи Иисусе!»

О чем мы просим после каждой трапезы? Чтобы Спаситель пришел к нам, как Он явился Своим апостолам после победы над смертью. Это та самая загадочная встреча, которую описал евангелист Иоанн. Загадочная — потому что каждая деталь этого события отзывается в сердце, говорит о чем-то предельно личном, чего до конца не выскажешь.

Окрестности Иерусалима. Первый день недели. Апостолы собрались вместе. Дом надежно заперт — боятся нападения и не без причины! Внезапно является Христос — живой и здоровый! Замки и двери на месте! Стал посреди и говорит: «мир вам!» Затем показал ученикам Свои раны и сказал второй раз: «мир вам! как послал Меня Отец, так и Я посылаю вас».

Дважды произнесено «мир вам», и важное наблюдение: ученики только что были одержимы страхом, увидев Господа — обрадовались! Встреча с Богом — всегда радость! Но какая радость? Взрыв эмоций? Тонкое волнение чувств? Думаю, тут особый тип радости — радость большого дела, на которое призывает Учитель!

Ученики радуются встрече со Христом и призыву на служение, глядя на раны Распятого. Господь не скрывает от них, что служение будет сопровождаться болью и, скорее всего, закончится мученической смертью.

Наконец, звучит третье слово:

сказав это, дунул, и говорит им: примите Духа Святаго.
Кому простите грехи, тому простятся;
на ком оставите, на том останутся (Ин 20:23).

Встреча с Богом — это призыв к служению. Современный человек привык делать акцент на чувствах и впечатлениях: Встреча есть радость! И это воистину так! Только апостолы, праведники и пророки — все те, кого светский человек никогда не назовет счастливыми и жизни которых не позавидует, эти великие мужи и жены, бодро и смело вышедшие навстречу Богу, искали не радости и счастья, а служения и большого дела, которое стоит прожитой жизни и пережитой боли.

Встреча — это не доказательство от Бога: «Я есть!», не потрясение чувств и разума. А знак глубокого доверия и призыв к сотрудничеству: «Есть дело!», и на это дело, как говорит евангелист Иоанн, Господь посылает учеников не с пустыми руками, а с дарами Духа Святого. Встреча с Богом может обернуться ранениями и, скорее всего, оружие пройдет вам не только душу, но и тело.

Вы готовы к делу?

Вы действительно хотите встретить Христа?

 

Архимандрит Савва (Мажуко)