В день Усекновения главы Иоанна Предтечи о пророке и смысле праздника размышляет священник Константин Камышанов.

Царь Ирод отрубил голову пророку Иоанну Крестителю просто так. По пьяному хвастовству. Ради девчонки, плясавшей пред пьяными мужиками. Пацан слово дал – пацан сделал.

А ведь по-своему любил пророка. Знал, что пророк. Любил с ним беседовать. И вот, со своим другом и собеседником расстался ради пьяного слова, вина и девушки. Немного замявшись, сорвал голову с прекрасного человека, как легко и беззаботно срывают головку полевого цветка.

Этот цветок готовился расцвести тысячи лет. Такие люди, как Иоанн, не рождаются просто так. Их появление – плод божественной селекции среди людей. Такие люди отличаются от нас, как отличается роза от лопуха.

Эти цветы духовной жизни так многим благоухают, что можно твердо сказать: не золото, не нефть, не армия, а именно такие люди – настоящее национальное достояние. Потому что они приносят то, чего не может принести экономика и природа – Божественное животворящее и врачующее слово.

Сам Христос беседовал с ним и нашел его совершеннейшим из всех когда-либо рожденных людей. Наверняка он был также красив. Иконописцы, водимые духом, похищают нам с неба образ пророка удивительной красоты и духовного аристократизма. Много было пророков в библейской истории, но он изображается всех красивей и тоньше.

Смерть его была неожиданностью и для народа, и для Бога. Она не планировалась. Ирод боялся и народа и, отчасти, пророка. Посадив его в тюрьму, он просто решил заткнуть ему рот.

Но, как часто бывает по пьяному делу, грех ворвался в душу царя внезапно, стремительно и мощно. И душа Ирода пала пред сатаной на колени почти без борьбы.

Очевидно, у Христа были другие планы на эту важнейшую фигуру шахматной партии Евангелия. В его команде было не так уж много учеников, и все они были гораздо ниже по уровню своего духовного развития. Потеря такого проповедника, без сомнения, спутала планы миссии Господа.

Божьи люди вообще оказались самым большим дефицитом Иудеи. Дефицит был настолько критичен, что пришлось практически силой обратить одного из грамотнейших врагов в апостолы посредством чуда. Чудеса Господь творит очень неохотно, потому что, по большей части, они ничего не решают. Как не лечит скорая помощь, а только снимает симптомы.

Петр – так много сделавший, находясь рядом с Христом, – после Его распятия остался в тени в деяниях апостолов. Он мирно созидал служебную и административную структуру Церкви. Другие апостолы разошлись сеять семена веры по городам и весям.

И только апостол Павел выбрал не города, а мир. Он сеял и продолжает сеять сквозь века – семена удивительного духа христианства. Как обеднела бы Церковь без его потрясающих посланий, слов, поражающих сердце силой и радостью. Как много бы нам пришлось учиться самим, узнавая сущность любви к людям и восхитительнейшую, светоносную, ошеломляющую радостью любовь Бога. Павел стал духом любви Церкви, ее словом, ее восхищением и сладостью.

Но Павла можно назвать рабом, взятым Господом в удел силой. Что же мы могли увидеть от такого адаманта, как Иоанн, если бы он не был убит!

Эти слова Евангелия царапнули сердце:

И, услышав, Иисус удалился оттуда на лодке в пустынное место один; а народ, услышав о том, пошел за Ним из городов пешком.

Очевидно, что Христос потрясен известием о смерти лучшего человека мира. Потрясен настолько, что у Него не хватает сил остаться с народом и учениками. Он идет в пустыню и, общаясь с Богом Отцом, восполняет силы, израсходованные на горе.

Мы знаем, что Христос дрогнул сердцем как человек и заплакал, когда узнал о смерти любимого друга Лазаря. Христос как человек улыбался детям, удивлялся сотнику, шутил с Нафанаилом, гневался на менял и фарисеев, был безразличен к первосвященнику и прокуратору великого Рима. Что творилось на сердце Христа, когда Он узнал об Усекновении, мы никогда не узнаем, и только Его внезапный уход в пустыню и желание быть одному выдает силу Его переживаний.

Их матери дружили. Их, младенцев, искал отец Ирода и хотел убить. Наверняка они знали друг о друге в течение детства. Наверняка не теряли друг друга из вида. Встретившись, они сделались не просто друзьями, но работниками Бога, посвященными в Его глубокие тайны. Они увидели друг друга в небесном величии, что сделало их отношения не хорошими, а бесценными.

Кто терял друзей, может представить, что такое подобная нелепая смерть. Но здесь больше. Иоанн был Христу не просто друг, как Лазарь, не просто со-таинник, – сын Захарии был еще и сыном Бога. Кто терял детей в цвете лет, в великолепии их молодости, цветения и плодоносия, тот с ужасом может представить то, как внезапно хочется побыть одному со своим потрясшим горем.

Нет, я не буду развивать комплекс вины и говорить, что и мы казним Христа своим малодушием.

Нет, я не буду развивать комплекс вины и говорить о том, что нам всегда следует держать в памяти, кого мы убили словом или продолжаем убивать, осуждая людей.

Нет, я не буду развивать комплекс вины и говорить о том, что мы в отличие от Иоанна, отвергли дружбу и тайну жизни с Богом, и тем самым обокрали себя в вечности.

Я скажу о том, что больше.

То, как Христос огорчился и стремительно отошел в пустынное место, говорит о том, как Он любит нас…

Мне хочется сказать о том, что это ужасно и жестоко – ранить Господа и отвергать Его любовь, которая так нам нужна, в которой и состоит единственный смысл нашей жизни. Не о вине, а о потерянной любви хочется сказать в этот праздник, ставший для Иоанна Крестителя днем рождения в тонком мире.

Он сейчас вместе с Богом. Мы постимся, чтобы показать печаль и быть, как Христос, огорченными. Наверное, это не совсем верно – имитировать события, давно ушедшие в историю, и печалиться, когда Иоанну сейчас очень хорошо.

Пост, скорее, уместен как символ утери не Иоанном, а нами – Христа, образ Которого помутняется в нас беспрерывно, как в голове пьяного Ирода. Только вместо вина нам затмевают ум плотские и духовные грехи, среди которых самолюбие и гордость – самые ядовитые и дурманящие.

Скудная пища этого дня пусть напомнит нам о потере пищи небесной. А молитвы, читаемые в честь Иоанна Крестителя, пусть напомнят нам о величии и силе любви Бога к своим друзьям и детям, то есть к нам.

Итак, пребывая в духовном восторге от мысленного созерцания дружбы Христа и пророка и трезвясь небольшим постом, предоставим нашему сердцу прохладу и простор хотя бы в течение этого праздничного дня.

В чем и помоги нам, Господи!